Понимаешь, Роза, наше! Если мы возьмем убийцу, нам не придется ни перед кем оправдываться.
– В участке говорят, что тебе дают месяц для лечения... А меня теперь привяжут к столу с бумажками…
– Не знаю, как ты на это посмотришь, – проговорил Данте, стиснув зубы, – но у меня с подонком – личные счеты. Один раз он уже ушел... Но другого шанса я ему не дам!
Поздно вечером Бреннану позвонили. Лосада. В ее голосе чувствовалась усталость.
– Спасибо, что отозвалась, – произнес художник, взяв трубку. – Мне хотелось бы узнать о Данте. Может, я могу чем-то помочь?
– Он скоро поправится, хотя порезы очень глубокие... К счастью, он сможет шевелить пальцами правой руки.
– Надеюсь, во всем этом нет моей вины? Ведь я подсказал вам, что у киллера черный «БМВ»...
– Ты здесь совсем ни при чем. Кстати, женщину, которую ты опознал на фотографии, и убили.
– Все это ужасно. Пожалуйста, передай Данте, что я желаю ему скорейшего выздоровления.
– Хорошо. Джо будет приятно услышать твои пожелания. Сейчас он очень расстроен – Сэм Скраггс был его лучшим другом.
В субботнем номере «Таймс» Бреннан прочел, что погибшего детектива Скраггса похоронят в Северной Каролине, а во вторник, в одиннадцать утра, во дворе Сити-Холл произойдет траурная церемония, на которой будут присутствовать городские власти и представители религии. Далее автор статьи сочинил целую легенду о необыкновенной доблести, бесстрашии и исключительности Сэмми.
Брайана охватило странное чувство сопричастности ко всем произошедшим событиям. Ему показалось, он должен обязательно посетить прощальную церемонию в знак солидарности и сочувствия. Художник вспомнил ту самую ночь, когда обнаружил труп девушки... Единственное, что он мог сделать тогда, это передать свою ужасную находку в руки таких людей, как Джо Данте и его друг. Остальное его не касалось...
Воистину, эти люди занимаются неблагодарной работой.
Глава 21
Море синих униформ наполнило площадь перед зданием Сити-Холла. Толпа оказалась столь огромной, что даже не умещалась на тротуаре за ограждением дворика. Приглушенный говор полицейских, в котором слышались печаль и гнев, не смолкал ни на минуту. Здесь находились люди, знавшие цену опасности и риску. Все говорили об одном: Сэм Скраггс не заслужил такую ужасную участь.
Сэмми пришел в полицию совсем молодым юношей, а через три года службы уже получил «Золотой щит». После получения награды Скраггс отказался поступать в Академию, но вся его работа отмечена печатью бесстрашия и порядочности. Молодой полицейский стал защитником чуть ли не целого города. И вот теперь этот добродушный человек-гора погиб от рук психопата, спасая жизнь проститутке. Такая смерть, конечно, чудовищно несправедлива для прекрасного служителя закона Сэма Скраггса.
Ропот толпы стал еще сильнее и громче, когда почти к самым ступенькам Сити-Холла подъехал автомобиль, привезший инспектора Гаса Либермана, раненого детектива Джо Данте и женщину-испанку в полицейской форме. Последняя поддерживала покалеченного напарника за локоть левой руки. Все трое поднялись на возведенный помост с импровизированной трибуной и сели в первом ряду.
Вскоре появился мэр города, комиссар полиции, католический священник и несколько чиновников из городского правления. Они также расположились впереди. Позади них, немного с краю, присели единственный брат погибшего со своею супругой. Церемония началась.
Один за другим выходили к трибуне выступающие, и каждый сообщал собравшимся о своей скорби и негодовании. Предпоследним оказался священник, которого скоро обещали возвести в сан кардинала. Он говорил о добродетелях сына божьего, который отдал свою жизнь, помогая своему другу. Такое самопожертвование может служить примером для каждого, кто пришел сегодня на эту площадь.
Наконец остался только один оратор – бывший напарник и лучший друг Сэма Скраггса. На площади наступила гробовая тишина, когда раненый детектив поднялся и медленно подошел к трибуне.
– Сэм Скраггс был моим другом, – начал он. Несмотря на боль во всем теле, Данте говорил громко и четко. – Где-то в Северной Каролине у него живет мать... Она очень старенькая, чтобы приехать попрощаться со своим сыном... Как бы мне хотелось сейчас заглянуть ей в глаза и сказать: «Простите меня, но мне так же больно, как и вам...» Да, я не уберег ее сына... Мы работали рука об руку с Сэмом пять лет, практически оторванные от всего мира. Когда мне становилось очень трудно, Скраггс оставался единственным человеком, кто приходил на помощь и не давал пасть духом. Через какие бы испытания он сам ни проходил, Сэмми никогда не выставлял себя напоказ. Но я знаю, – где бы ни работал мой друг, он везде прикрывал сослуживцев своей могучей спиной.
Скраггс всегда мечтал вернуться на родину, в Северную Каролину, и помогать матери вести хозяйство. Он рассказывал мне однажды, как хорошо пахнет земля после благодатного дождя... Теперь Сэмми будет лежать в этой земле... Прости меня, друг! Где бы ты ни находился, я знаю, – боги будут милосердны к тебе.
Бреннан пытался пробиться сквозь толпу, чтобы встретиться с Данте, и едва не наткнулся на Стюарта Спрэга, стоявшего в компании с мэром и окружным прокурором. Репортеры спрашивали Рэнсома и Его Честь, как продвигается расследование. Миллионер тоже решил вставить словечко, уверяя телекорреспондентов, что скоро они будут снимать убийцу-маньяка, так как возмездие все равно его настигнет.
Брайан наконец-то заметил Данте, но пробиться к нему, как ни пытался, не мог: его окружили плотным кольцом газетчики и фотографы. Почти потеряв надежду побеседовать с детективом, художник оглянулся по сторонам и заметил Розу Лосаду, стоявшую у машины. Женщина удивленно взглянула на него и затем махнула ему рукой. Бреннан подошел к автомобилю, и они вместе стали поджидать возвращения Джо.
При помощи двух полицейских Данте сумел пробраться к машине и сел на заднее сиденье. Устраиваясь поудобнее, он заметил Бреннана и пригласил его в салон, показывая на место рядом с собой. Художник решил не упускать такой подвернувшейся возможности спокойно поговорить.
– Кто это? – поинтересовался Либерман у Лосады, сидевшей рядом с водителем, когда они выбрались на дорогу.
