— Гарри вам рассказывал о Тане Ворониной? — спросил Фергюсон.
— Маленькая девочка из Друмора, удочеренная Масловским? Она-то здесь при чем?
— С тех пор она выросла, стала пианисткой и в данный конкретный момент выступает с концертами в Париже. Будучи дочерью генерала КГБ, обладает определенной свободой передвижения, ей доверяют. Я подумал о вашей встрече с ней. Вечером есть прямой рейс Дублин — Париж. Два часа лету. «Эр Франс».
— И что я должен буду делать? Склонять ее к побегу?
— Кто знает. Если она услышит всю эту историю от начала до конца, может быть, у нее и возникнет такое желание. В любом случае поддерживайте контакт со мной, Лайам.
— Ну что ж, — ответил Девлин, — глоток парижского воздуха мне не помешает.
— Я был уверен, что мы договоримся, — сказал Фергюсон. — В дублинском аэропорту подойдете к окошку «Эр Франс». Мы уже забронировали для вас место. В аэропорту Шарля де Голля вас встретит наш человек — Тони Хантер. Он же и позаботится о вас.
— Не сомневаюсь в его галантности, — закончил разговор Девлин. Он уже сложил вещи в дорожную сумку, причем настроение у него при этом почему-то улучшилось, и уже надевал пальто, когда снова зазвонил телефон. Это был Макгинесс.
— Неприятная история, Лайам. Что там точно произошло?
Когда Девлин рассказал, Макгинесс воскликнул:
— Так этот парень все-таки действительно существует?
— Судя по всему, да. Но тебе следовало бы в первую очередь задуматься о том, откуда он узнал о приезде Левина. Ведь Левин был единственным, кто мог бы его опознать.
— А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— А потому что, по мнению Фергюсона, утечка информации происходит у вас.
— Плевать я хотел на мнение Фергюсона!
— Я бы тебе этого не советовал. В общем, смотри в оба, а я улетаю в Париж.
— В Париж? Это еще зачем?
— Там находится молодая женщина, Татьяна Воронина, которая, возможно, тоже сможет опознать Качулейна. Я еще позвоню.
Он уже был готов выйти, но раздался стук в дверь. Одна из ее половинок отворилась, и через порог переступил Гарри Кассен.
— Извини, Гарри, но если я сейчас не побегу, то опоздаю на свой рейс.
— Куда это ты собрался? — удивленно спросил Кассен.
— В Париж. — Девлин усмехнулся, направляясь к выходу. — Шампанское, дамы да и вообще… Тебе иногда не кажется, Гарри, что ты записался не в тот кружок?
Дверь захлопнулась. Услышав, что машина Девлина отъезжает, Кассен пробежал через террасу и бросился к своему маленькому домику за хосписом. Там он поднялся на чердак, где у него за водяными баками стояла специальная аппаратура. Быстро отмотал пленку на начало и внимательно прослушал все разговоры Девлина за день, пока не наткнулся на самый важный.
Но было уже поздно. Он тихо выругался, спустился вниз и набрал номер Пола Черни.
Глава 6
Переодеваясь в ризнице перед вечерней службой, Кассен рассматривал себя в зеркало. Как артист перед выходом на сцену, подумал он. Еще немного, и понадобится грим. Так кто же я на самом деле? Холодный убийца Качулейн или священник Гарри Кассен? Казалось, в этот момент Майкл Келли не играет уже никакой роли, однако и его собственная личность была подобна скорее эху или полузабытому сну. Вот уже более двадцати лет он жил несколькими жизнями сразу, но ни одна из них не срослась с телом. Это были всего лишь роли, которые он играл по воле режиссера, а потом выбрасывал из репертуара за ненадобностью.
Он возложил на плечи сутану и прошептал, обращаясь к своему второму «я» в зеркале:
— В Доме Господа я слуга Его.
Потом, у алтаря, при свете свечей и под звуки органа, он с неподдельной страстью в голосе проповедовал:
— Всесильный Боже, пред лицом Твоим и братьев и сестер моих признаю, что согрешил по вине своей.
И вдруг, перекрестившись и возвысив голос с просьбой о благодати к Деве Марии, он почувствовал, что на глазах его выступили горячие слезы.
В аэропорту Шарля де Голля Тони Хантер ждал гостя у выхода, за паспортным контролем и таможней. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти с каштановыми волосами, в мятом коричневом полотняном костюме. Одну за другой он курил крепкие французские сигареты «Житан», читал «Пари Суар» и одновременно наблюдал за входом. Вскоре появился Девлин в черном непромокаемом пальто «барберри» и сдвинутой набок старой фетровой шляпе. В руке — дорожная сумка.
Хантер, получивший описание Девлина по телексу, встал, чтобы приветствовать его.
— Профессор Девлин? Я — Тони Хантер. Машина ждет. Полет прошел нормально?
— По мне нормальных полетов не бывает, — ответил Девлин. — Тысячу лет назад я прыгал с парашютом над Ирландией с высоты шести тысяч футов. Никак не могу забыть.
Они подошли к «пежо» Хантера на стоянке. Когда машина тронулась, Хантер сказал:
— Переночевать вы можете в моей квартире на авеню Фош.
— В таком богатом районе вы должны неплохо себя чувствовать. Я и не догадывался, что Фергюсон столь легко сорит деньгами.
— Вы хорошо знаете Париж?
— Можно сказать, да.
— Дело в том, что это моя собственная, а вовсе не служебная квартира. В прошлом году умер мой отец, оставив неплохое наследство.
— А что же с юной дамой? Она живет в советском посольстве?
— Ну что вы! Они поместили ее в отеле «Ритц». Ведь это же звезда. Великолепно играет. Вчера я слушал концерт Моцарта в ее исполнении. Она была просто божественна, правда, номер концерта я забыл.
— Как я слышал, она имеет свободу передвижения?
— Само собой. Сегодня утром я прошел за ней через весь Париж. Прогулка по Люксембургскому саду, затем обед в ресторане-кораблике на Сене. Завтра у нее по плану лишь одна репетиция в консерватории во второй половине дня.
— Значит, встретиться с ней лучше всего было бы до обеда?
— По-видимому, да.
Между тем они оказались уже в центре Парижа и проезжали мимо вокзала Гар дю Норд.
— Завтра рано утром самолетом из Лондона прибудет курьер с документами, которые Фергюсон приказал срочно выписать, — сказал Хантер. — Фальшивый паспорт и так далее.
Девлин рассмеялся:
— Неужели вы думаете, что она тут же ответит «да» на мою просьбу? — Он покачал головой. — И как вам пришла в голову такая мысль?
— Все дело в том, как ей это преподнести.
— Может быть, и так, — согласился Девлин. — С другой стороны, было бы гораздо проще подсыпать ей чего-нибудь в чай.
Тут уж пришла очередь смеяться Хантеру.
— Знаете что? Вы мне нравитесь, профессор, хотя сначала я ощущал какую-то настороженность.
— Почему же? — удивленно спросил Девлин.
