незаинтересованный тон не остался не замеченным Гровером. – Расскажи мне все, не томи, расскажи все до единого слова. Ты ведь в последнее время часто общаешься с Родди, да, Солти?
Гровер надул губы, обидевшись на недостаток интереса герцога к тому, что он считал самым важным событием, случившимся с ним, с тех пор как ему исполнилось двадцать пять. В конце концов, он решил просвистеть сквозь зубы, как кучер:
– Евгения в компании моей матери находится с визитом в богадельне!
Гарри вспомнил, что прошлой ночью Трикси говорила о том, как Евгения может стать любимой невесткой миссис Солтер, и вновь не смог удержаться:
– Твоя мать живет в богадельне? Странно, я думал, что у тебя дом на Брук-стрит.
– Нет, нет, нет, – быстро запротестовал Солти. – Мама обожает совершать хорошие поступки. Когда сегодня утром мисс Сторбридж в записке намекнула, что ее подопечная разделяет взгляды моей матери о бедных и несчастных, да еще и я подтвердил то же самое, мама немедленно решила взять Евгению с собой. Возможно, чтобы проверить это. Я полагаю, проблем быть не должно, потому что Евгения всегда сопереживает сломленным жестокой судьбой людям. Сегодня во второй половине дня они запланировали посетить дом для беременных проституток, которые раскаиваются в выборе неверного пути. Разве это не самая великолепная новость, которую ты когда-либо слышал? Подумай, еще вчера мама говорила, что питает отвращение к Евгении, и пригрозила выставить меня на улицу без единого пенни, если я еще раз произнесу ее имя! Конечно, она этого бы никогда не сделала, потому что я ее единственный ребенок и она души во мне не чает.
– Да, действительно. Я тебя поздравляю, – пробормотал Гарри.
Евгения и миссис Солтер собрались посетить дом проституток? Юная, невинная, незамужняя девушка в таком заведении? Да она, возможно, упадет в обморок на пороге! Солти совсем выжил из ума, если допустил такое.
Гарри разрывался между желанием рассмеяться над очевидной глупостью Солти и желанием найти Трикси и отчитать ее за то, что она совершает ошибку за ошибкой.
– Это прекрасный ход, Гарри, – продолжал счастливый Солти, не замечая мрачного выражения лица Гарри. – Мама оставила меня здесь, забрала Евгению, и они обе уехали. Мама благословила ее, потому что собакам она понравилась с первого взгляда.
– Собакам?! – Гарри внезапно почувствовал, что очень устал. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как об уютной мягкой кровати, ждущей его наверху. – Солти, я не хочу показаться грубым, но прошлая ночь была очень долгой, еще и этот побег Елены. Ты не будешь возражать, если я оставлю тебя? Ты можешь ждать возвращения Евгении в гостиной с леди Эмилией и мисс Сторбридж, которые, я уверен, разделят с тобой твою радость.
Солти немедленно вскочил и подбежал к герцогу, усаживая его обратно в кресло.
– Нет, нет! Ты не можешь оставить меня сейчас! Я еще не попросил руки Евгении, а я обязан это сделать, Гарри, она нужна мне!
Гарри оторвал руки Солти от своего рукава.
– Солти, я даю тебе свое позволение и благословляю тебя, – резко произнес он. – Ее приданое мы обсудим с тобой в другое время, если ты не возражаешь.
Мистер Солтер выпрямился.
– И все? И это все? Ты не хочешь узнать, люблю ли я ее? Буду ли я о ней заботиться? Буду ли защищать ее ценой собственной жизни?
– Нет – честно ответил Гарри, – я не буду спрашивать. Если честно, я не горю желанием знать о твоей большой любви к этой девочке. Фактически мне все равно, что ты с ней будешь делать, если ты обещаешь забрать ее отсюда. Я уже раскаиваюсь, что хотел отомстить Майлсу Сомервиллю. Мне нужно отдохнуть.
Но мистер Солтер был не удовлетворен ответом. Цепляясь за рубашку Гарри, мужчина продолжал рассказывать о том, как будет поддерживать Елену и ее мужа-танцора, как приютит их у себя до тех пор, пока Евгения, дорогая и любящая сестра, не будет уверена, что они смогут прожить самостоятельно.
Подозревая в душе, что Солти обрек себя на пожизненное проживание с двумя близнецами и каким-то разряженным танцором-позером, Гарри еще раз благословил Солти и уговорил его присоединиться к леди Эмилии и Трикси в гостиной или любой другой комнате, где они могли бы обсудить последние новости.
Гарри уже было направился к двери, ведущей во внутренние покои, надеясь исчезнуть и не быть обнаруженным своей тетей или Трикси, как был остановлен сердечными приветствиями сэра Родерика Хилларда.
– Я так мило побеседовал с твоей тетей, Гарри, пока полчаса ждал, когда Солти закончит разговаривать с тобой, – заявил сэр Родерик, усаживаясь в кресло, которое недавно занимал мистер Солтер. Он закинул ногу на ногу и устроился поудобнее для долгой дружеской беседы. Сэр Родерик не знал, что такое короткий разговор. – Я встретил Солти в холле, с такой широченной улыбкой. Я даже немного опасался, как бы он не бросился мне на шею и не расцеловал! Как хорошо, что ты дал ему свое благословение. Как ты себя чувствуешь, в твои-то годы изображая роль отца? Меня бы это вогнало в депрессию, хотя я бы с удовольствием поизмывался над поклонником, допытываясь о его намерениях. Ну, со мной у тебя проблем не будет, ты же знаешь, я глубоко сижу на крючке. Но я не скупой, ты тоже это знаешь. Я не буду жалеть на нее денег, держать на небольшом содержании, так, как ты это делал. О да, я слышал о твоем приступе гнева по поводу пустякового счета на платья. Гарри, я с тобой разговариваю или я должен излагать свою просьбу твоей спине?
Гарри покорно прислонился к каминной доске и взглянул на сэра Родерика.
– Ты просишь у меня руки мисс Сторбридж? – наконец спросил он, пытаясь понять, как низко он может опуститься в своем страдании. – Я с трудом верю…
– Нет, нет, нет, Гарри, – прервал его сэр Родерик, поднимаясь. – Ты не должен верить, мой дорогой друг, это утомляет. Скажи «да», хорошо? Это ведь не сюрприз для тебя, я в этом уверен. Я сразу был сражен, как только в первый раз увидел ее на Портмен-сквере. Она уже достигла возраста, чтобы не спрашивать твоего разрешения, но, пожалуйста, не говори ей об этом. Ты же знаешь, как болезненно реагируют женщины на упоминание об их возрасте. Это, конечно, не совсем обычно – просить руки девушки у ее работодателя, но она занимает довольно странное место в твоем доме. Леди Эмилия считает ее чуть ли
