Он энергично двинулся назад через улицу, ведя Катю за собой.
– Сказали, что вы одна. Ну тогда, помните? А Деметриос мне потом ехидно так: не очень-то хлопочите, она замужем.
– Да, я замужем. Куда мы идем?
– Где поговорить можно спокойно. Я тоже женат, между прочим.
НУ, КАКОЕ, СКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОСЛЕ ЭТОГО МОГЛО БЫТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ? Вообще какие такие разговоры? Какие свидания? Женатики Катю в принципе никогда не интересовали. Это был третий пол. И потом она ведь убеждала себя, ей казалось все последнее время после отъезда Драгоценного, что ей «нравятся брюнеты». А Ермаков был блондин. И он не был похож на футболиста. Господи, на кого же он был похож? Он был похож на женатого человека. Он был…
– А как же ваша машина? – спросила Катя.
– Пусть стоит, где стоит, – он беспечно махнул рукой. – Ха! Ха-ха!
– Вы что смеетесь?
– От радости. Думал, по морде получу.
– За что?!
– Псих ненормальный – раз, женат – два. И при этом лезет знакомиться с такой девушкой. С такой прекрасной храброй девушкой.
– С чего вы взяли, что я храбрая?
Он уже усаживал ее за столик на открытой веранде кофейни, той, что во флигеле консерватории у памятника Чайковскому. Кофейни на Никитской, которую Катя так любила за атмосферу и за то, что она в двух шагах от главка.
– Пиво есть? Мне пиво, а девушке белого вина.
– Я не буду пить, спасибо, нет, – запротестовала Катя. – Почему вы решили, что я храбрая?
– Потому что… ну, имея такую крутую профессию – ловить бандитов, не бояться показывать свои слабости, сомнения, страхи. Деметриос, он же спец по страхам. По фобиям там разным, сам мне хвалился.
– Я не ловлю бандитов. – Катя внезапно испытала гордость и одновременно благодарность к этому безбашенному довлатовцу. Обычно она слышала от обывателей другое: «Ах, вы в милиции работаете, в ментовке… Менты ваши все взяточники, воры, сволочи – менты-гаишники». – А вы чем занимаетесь, Женя?
– Я работаю на страховую компанию. Средний и крупный бизнес и его страховые риски. У нас центральный офис в Питере, а по стране филиалы. И тут, в Москве, филиал открыли недавно.
Официант принес пиво и бокал шабли для Кати. Ермаков наклонился через столик. Кожа у него была тронута легким загаром. Ворот белой рубашки поло расстегнут. На шее на серебряной цепочке болтался какой-то маленький цилиндрик.
– Как вы с Деметриосом познакомились? – спросил Ермаков.
– Он у нас вел служебный семинар на тему «Битцевский маньяк».
– Страх Битцевского леса? Его же поймали, осудили. Я читал в газете, даже станцию метро хотят переименовать. Плохие ассоциации у горожан вызывает.
– Фобии, – вздохнула Катя. – Слушайте, я бы выпила лучше…
– Чаю с пирожным?
– Как вы угадали?
– А весь мир, все люди делятся на тех, кто пьет кофе и кто чай. Мне нравятся больше вторые. Это гены, наверное, сразу притяжение вызывает, симпатию.
– И водку – это третья категория.
– Водку? А, ну да. Могу, скрывать не буду – много могу, но… – Ермаков отсалютовал Кате бокалом пива, – вообще я за здоровый образ жизни. И за честную игру во всем.
Официант принес чай и карту десертов для Кати.
– Не хвалите себя, мне это совершенно все равно. А вы как попали к доктору на прием?
– Дурака свалял по-крупному, – Ермаков нахмурился. – Даже вспоминать стыдно, такого идиота разыграл… Жену напугал до смерти, полиция на уши встала – это ведь все в Лондоне случилось. Мы туда с женой поехали на неделю, страну посмотреть. В музее я… в общем… не знаю, что это со мной было. Как обморок, смутно все помню сейчас. А Деметриос… он что, грек, что ли, я так и не понял, фамилия у него… он там тоже был, он мне помог, в чувство привел. А потом настоял, чтобы я ходил к нему.
– Он хороший специалист.
– Раз ваша контора его по маньякам консультировать привлекает, значит, точно не дурак. Он мне на сегодня на восемь назначил.
– Он хороший специалист, – повторила Катя вежливо. Упоминание Евгения о жене как-то все сразу поставило на свои места.
– Бабки заколачивает на наших с вами страхах. Бешеные бабки. А между прочим, в этом ничего позорного нет – ну в смысле чего-то там бояться. Ничего не боятся только дураки.
– Женя, извините, мне пора домой. – Катя как-то сразу завяла, поскучнела после этой самой его «жены». Нет, нет и еще раз нет. Женатики – это отрезанный ломоть. Даже если у них такая мускулатура. Такая ямочка на подбородке. Такие глаза…
– Ничего не боятся только дураки. – Ермаков накрыл своей рукой руку Кати. – Вы… Слушай, ты… ты очень красивая. Я это сразу заметил. Ты вошла тогда, и я подумал… В общем, неважно, что я подумал. А потом я подумал, что мы в чем-то с тобой похожи.
– В том, что оба посещаем психотерапевта.
– Мы еще встретимся?
Катя честно хотела ответить: «Нет, это совершенно ни к чему», но…
– Дай мне свой номер.
Катя достала мобильный, набрала «мой телефон», показала. Он набрал со своего, и телефон Кати зазвонил: привет!
– Вот, мой у тебя определился.
– Я не буду звонить.
– А я буду.
Катя пожала плечами: бог с тобой, а мне… мне лично это до лампочки.
– Мне надо домой, – сказала она, вставая из-за столика, – а вы… а ты опоздаешь к Деметриосу.
Они снова поднялись вверх по Никитской до Калашного переулка.
– Я сейчас такси тебе поймаю.
– Я сама себе поймаю. – Катя решила проявить независимость. Это глупое свидание, она уже жалела, что не отшила ухажера-довлатовца сразу, еще в кафе с ним потащилась. – Я вообще не привыкла, чтобы за меня что-то делали и решали.
– Все решаешь сама? Никогда не ошибаешься?
– Все время ошибаюсь, – огрызнулась Катя.
Он улыбался.
– Что смешного?
– Так.
– Все, пока, я пошла, вон переулок, вон подъезд, считай, что это я тебя проводила.
– Подожди.
За его широким плечом Кате был виден желтый особнячок – тот самый. Возле него только что припарковались две машины. Громоздкий джип – из него вылез высокий мужчина в кожаной куртке и какая-то девица с соломенными волосами. Девица так, ничего себе, в белом платьице-«ришелье» с моднющей розовой сумкой, которая была самой яркой деталью ее образа. А мужчина… Катя подумала, что это какой-то артист, причем не наш, а иностранный. Увидев ТАКОГО красавца, запоминаешь день, когда это произошло, на всю оставшуюся жизнь. Он что-то небрежно бросил девице и направился к желтому особнячку. Позвонил в дверь, в которую только вчера звонила Катя. Ему открыл сам Игорь Деметриос. Увидев Катю и Ермакова, Деметриос поднял брови, заулыбался, помахал приветственно, одновременно здороваясь с красавцем в коже и с еще одним подошедшим мужчиной в темно-синем деловом костюме,
