Я посмотрел на него.
— Не трудно догадаться, — негромко произнес я тоже серьезно. — У меня были неприятности.
В глазах Гаста запрыгала тревога. Он переглянулся с Бэйзелом.
— Это связано…
— Это не связано с наследственностью, — спешно прервал я.
— Выходит, Игниферос зря опасался.
— Зря, раз я снова здесь.
— Ты не изменил своему цвету… — заметил Гаст.
— А должен был? — полюбопытствовал я.
Гаст пожал плечами.
— Здесь многое стало по-другому, — проговорил Бэйзел. — С тех пор, как мы объединились. Не все были согласны на это, но у них не осталось выбора — большинство признало Игнифероса нашим повелителем. А он издал новые законы обители. Теперь колдуны носят одежды, отвечающие виду магии, и никто не носит черных одежд.
На Бэйзеле и вправду были светло-серые одежды.
— Почти никто… — заметил Гаст. — Ты должен знать — среди колдунов остались те, кто тайно носит черную одежду. Они собираются вместе и занимаются темной магией.
— Тайно? Хочешь сказать, что это запрещено? — я был искренне удивлен.
— Да. Черный цвет был определен Игниферосом как цвет несущий зло… — Бэйзел пожал плечами.
— Очень мило с его стороны, — я поморщился. — Он верно и не думал, что я вернусь… То-то я думал, что на меня все так пялятся, когда шел сюда. А… какую магию теперь относят к темной?
— Ту, которая причиняет вред.
— В таком случае, огненную магию к ней тоже можно отнести.
— Никакая охранная магия к ней не относиться… — пояснил Гаст. — К темной магии отнесли магию присутствия и гипномагию…
— Ну конечно же…
— Ты не согласен с этим?
— Гаст, я лучше, чем кто-либо другой знаю, насколько опасна гипномагия, — я не сводил с него взгляд.
— Извини…
— Я думал, что ты действительно обрадуешься моему возвращению, а ты читаешь мне ненужную мораль.
— Я действительно рад, — Гаст чуть нервно теребил в пальцах книжку. — Просто я предупредил тебя.
— Спасибо.
— Есть еще кое-что, что ты должен знать… — Гаст посмотрел на Бэйзела. — Ты извинишь меня?
— Только не долго, — Бэйзел потрепал меня и оставил нас одних.
Гаст рассказал мне об Авориэн.
— Она все-таки ждала тебя. Три года. Год, когда тебе исполнялось двадцать пять, оказался очень трудным для нее. Но ты не возвращался. Еще через три года стала встречаться со Скитом… Их дочери уже пять лет.
Гаст смотрел на меня и ничего не видел. Ни в моем лице, ни в глазах. А я молчал.
— Эрслайт рос, — продолжил Гаст. — И чем больше он походил на тебя, тем больше отдалялась от него Авориэн. Она сама мне призналась, что при каждом взгляде на него, вспоминала тебя, и это причиняло ей боль. Я ее в чем-то понимал, но мальчишка совсем извелся от этого. Даже Скит не понимал ее. Они несколько раз ссорились из-за этого. Он говорил, чтобы она была ласкова с Эрслайтом, но она не слушала его и все свое внимание уделяла второму ребенку.
Гаст вновь посмотрел на меня.
— Тебе это не понравится, но я не мог все это оставить так. Я занялся мальчиком, в чем мне очень помог Ретч…
Он неожиданно засмеялся.
— Наконец-то!
— Наконец-то что? — я разозлился.
— Хоть какое-то проявление эмоций.
— Знаешь, Гаст, после услышанного я всю жизнь буду жалеть, что отдал малыша Авориэн, а не забрал с собой. Дай угадаю, он ведь стал огненным магом?
— Еще не стал, но станет — он усердный ученик. Прости, Тэрсел. Но у меня не было выбора. Твой сын оказался никому ненужным. Никто не хотел с ним заниматься, зная, кто его отец, и полагая, что и у него плохая наследственность. Ты сам знаешь, что у него есть талант и сила, но они бы пропали зря, поэтому я научил его тому, что знал сам. Ретч, кстати, занимается с ним магией ветра. Да и Бэйзел с Мерлиндой тоже приложили руку к его обучению. Но что, в конце концов, плохого в огненной магии?
Он положил мне руку на плечо и утешающе потрепал.
— Он, кстати, жаждет увидеть тебя, — заметил Гаст. — Едва не помчался сюда, когда Ретч сообщил о твоем возращении.
— Я не готов, — едва слышно выдавил я.
— Что?! — Гаст уставился на меня. — Мальчишка практически лишился матери, а теперь и ты хочешь отвернуться от него!
— Я бросил его давно, решившись отдать Авориэн, Гаст, — я закусил губы. — Я оставил его крохой, а теперь…
— Ты просто струсил, — пальцы Гаста больно сжали мне плечо. — Он здесь, поблизости и ждет этой встречи.
Я глубоко вздохнул.
— Эрслайт! — громко позвал Гаст.
Эрслайт ступил в комнату и замедлил шаг, встретившись со мной взглядом, смешавшись и заробев. Гаст, нахмурившись, даже подтолкнул его ко мне. Сейчас ему было лет пятнадцать, ниже меня на голову, черноволосый, да и черты лица были все же помягче, чем у меня.
— Здравствуй, Эрслайт, — произнес я и протянул ему руку.
У Гаста брови взлетели вверх — наверное, он ожидал, что я все-таки обниму мальчишку. Но мы только обменялись рукопожатием.
— Ладно, пока оставлю вас, — Гаст глянул на меня с упреком и ушел.
Несколько мгновений мы молчали, и тут я понял, что его смущает моя одежда. Сам Эрслайт был одет в молочного цвета легкую рубашку и светло-коричневые штаны. Я невольно задался вопросом, а как на меня теперь будет смотреть сам Игниферос.
— Гаст сказал, что занимался твоим обучением, — заметил я, чтоб с чего-нибудь начать разговор. — Но, конечно, мало успел рассказать.
Я чуть улыбнулся.
— Он до сих пор занимается, — произнес Эрслайт.
Голос чуть хрипловатый, ломающийся.
— Я еще ученик… хотя… — его рука скользнула за пазуху, — и ношу это…
Он показал данный ему когда-то мой талисман в виде ястреба.
— Гаст сказал, что ты был так расстроен — да я и сам помню, — что даже забыл его забрать, — сказал он и стянул с шеи. — Я… сохранил его для тебя.
Он протянул амулет мне. Я, потрясенный, посмотрел на него. Глаза влажные, рука, протягивающая мне на тонкой черненной серебряной цепочке талисман, чуть дрожит.
— Мальчишка, — прошептал я, притянул его к себе, обнял. — Не смей плакать.
— Ты больше не бросишь меня? — его плечи дрожали — он все же не сдержался.
— Нет.
