Цветы. Стаканы. Будет пир, как надо. Да чтоб живей, И мясо и жаркого, Не то согнем в подкову! — Годочки, будем шамать, Ашать, браточки, кушать. Жрать. Сейчас пойдет работа-мама! И за скулою затрещит. А все же пахнет, От мертвых дух идет. — Владимир! — Владимира ей надо — стонет! А нас забыла, нас не хочет! Давайте все морочить: — Мы здесь! — Я здесь, Оля! — Я здесь, Нина! — Я здесь, Верочка! — Мяу! — Вот смехота! Тонким голосом Кричи по-бабьему. — Ребята, не балуйтесь У гроба, у смерти. — А ловко ты Прикладом вдарил. Как оно запоет, Зазвенит, заиграет и птицей, умирая, полетело. Аж море в непогоду. Слушай, там в дверях Дощечка: «Прошу стучать». Браток поставил «ка» — вышло: «Прошу скучать» На дверях гроба молодого, Где сестры мертвого и вдовы. Ха-ха-ха! Какое дышло. — И точно, есть о ком Скучать той барышне-вдове С седыми волосами. Мы, ветер, принесли ей снег. Ветер моря. Море, так море! Так, годочки, Мы пройдем, как смерть И горе. С нами море! С нами море! Трупы валяются. Море разливанное, Море — ноздри рваные, Да разбойничье, Беспокойничье. Аж грозой кумачовое, Море беспокойничье, Море Пугачева. — Я верхним чутьем Белого зверя услышал. Олень! Слышу, Пахнет белым! Как это он бахнет! За занавеской стоял, Притаился, маменькин сынок. Дал промах И смеется. Я ему: «Стой, малой!» А он: «Даешь в лоб, что ли?» «Вполне свободно», — говорю. Трах-тах-тах! Да так весело Тряхнул волосами, Смеется, Точно о цене спрашивается, Торгуется. Дело торговое, Дело известное, Всем один конец, А двух не бывать. К богу мать! А, плевать! «Вполне свободно, — говорю, — Это можно, Эту милость может Море оказать». Трах-тах-тах! Вот как было: Стоит малой: «Даешь в лоб, что ли?» — «Вполне свободно», — Отвечаю. Трах-тах-тах! Дым! И воздух обожгло. Теперь лежит, златоволосый, Чтобы сестра, рыдая, целовала. «Киса, моя киса, Киса золотая».
