Том 3. Басни, стихотворения, письма

   «В том», отвечал сосед:
   «Чего в тебе, кум, вовсе нет:
      В терпенье».

Сочинитель и разбйник

   В жилище мрачное теней
   На суд предстали пред судей
   В один и тот же час: Грабитель
  (Он по большим дорогам разбивал,
   И в петлю, наконец, попал);
Другой был славою покрытый Сочинитель:
Он тонкий разливал в своих твореньях яд,
Вселял безверие, укоренял разврат,
   Был, как Сирена, сладкогласен,
   И, как Сирена, был опасен.
   В аду обряд судебный скор;
   Нет проволочек бесполезных:
   В минуту сделан приговор.
   На страшных двух цепях железных
Повешены больших чугунных два котла:
   В них виноватых рассадили,
Дров под Разбойника большой костер взвалили;
   Сама Мегера их зажгла
  И развела такой ужасный пламень,
  Что трескаться стал в сводах адских камень.
Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;
  Под ним сперва чуть тлелся огонек;
Но там, чем далее, тем боле разгорался.
Вот веки протекли, огонь не унимался.
Уж под Разбойником давно костер погас:
Под Сочинителем он злей с часу́ на час.
    Не видя облегченья,
Писатель, наконец, кричит среди мученья,
Что справедливости в богах нимало нет;
   Что славой он наполнил свет
  И ежели писал немножко вольно,
  То слишком уж за то наказан больно;
Что он не думал быть Разбойника грешней.
  Тут перед ним, во всей красе своей,
  С шипящими между волос змеями,
   С кровавыми в руках бичами,
Из адских трех сестер явилася одна.
   «Несчастный!» говорит она:
   «Ты ль Провидению пеняешь?
  И ты ль с Разбойником себя равняешь?
  Перед твоей ничто его вина.
   По лютости своей и злости,
     Он вреден был,
     Пока лишь жил;
А ты… уже твои давно истлели кости,
   А солнце разу не взойдет,
Чтоб новых от тебя не осветило бед.
Твоих творений яд не только не слабеет,
Но, разливаяся, век-от-веку лютеет.
Смотри (тут свет ему узреть она дала),
   Смотри на злые все дела
И на несчастия, которых ты виною!
   Вон дети, стыд своих семей,—
  Отчаянье отцов и матерей:
Кем ум и сердце в них отравлены? — тобою.
  Кто, осмеяв, как детские мечты,
   Супружество, начальства, власти,
Им причитал в вину людские все напасти
И связи общества рвался расторгнуть? — ты.
Не ты ли величал безверье просвещеньем?
Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облек
    И страсти и порок?

  И вон опоена твоим ученьем,
    Там целая страна
      Полна
   Убийствами и грабежами,
   Раздорами и мятежами
И до погибели доведена тобой!
В ней каждой капли слез и крови — ты виной.
И смел ты на богов хулой вооружиться?
   А сколько впредь еще родится
   От книг твоих на свете зол!
Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!»
   Сказала гневная Мегера —
  И крышкою захлопнула котел.

Ягненок