Том 1

Надо было во всеуслышание высказать ту мысль, что стихийное рабочее движение без социализма — это блуждание в потемках, которое если и приведет когда-нибудь к цели, то, кто знает, когда и ценою каких мучений, что социалистическое сознание, стало быть, имеет очень большое значение для рабочего движения.

Надо было также сказать, что носительница этого сознания, социал-демократия, обязана внедрять социалистическое сознание в рабочее движение, быть всегда во главе движения, а не смотреть на стихийное рабочее движение со стороны, не плестись в хвосте.

Надо было также высказать ту мысль, что прямая обязанность российской социал-демократии — собрать отдельные передовые отряды пролетариата, сплотить их в единую партию и тем самым раз навсегда положить конец партийному разброду.

К разработке именно этих задач и приступила “Искра”.

Вот что говорит она в своей программной статье (см. “Искра” № 1): “Социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом”,[95] т. е. движение без социализма или социализм, стоящий в стороне от движения, — явление нежелательное, с которым социал- демократия должна бороться. А так как “экономисты-рабочедельцы” преклонялись перед стихийным движением, так как они принижали значение социализма, то “Искра” указывала: “Оторванное от социал- демократии, рабочее движение мельчает и необходимо впадает в буржуазность”. В соответствии с этим обязанностью социал-демократии является “указание этому движению его конечной цели, его политических задач, охрана его политической и идейной самостоятельности.

Какие обязанности лежат на российской социал-демократии? “Отсюда сама собою вытекает та задача, — продолжает “Искра”, — которую призвана осуществить русская социал-демократия: внедрить социалистические идеи и политическое самосознание в массу пролетариата и организовать революционную партию, неразрывно связанную со стихийным рабочим движением”, “ т. е. она должна стоять всегда во главе движения и ее первейшая обязанность — сплотить в единую партию социал-демократические силы рабочего движения.

Так обосновывает свою программу редакция “Искры”.[43]

Осуществляла ли “Искра” эту замечательную программу?

Всем известно, как самоотверженно проводила она в жизнь эти важнейшие идеи. Это ясно доказал нам второй съезд партии, который большинством в 35 голосов признал “Искру” центральным органом партии.

После этого разве не смешно, когда иные горе-марксисты начинают “разносить” старую “Искру”?

Вот что пишет об “Искре” меньшевистский “Социал-Демократ”:

“Она (“Искра”) должна была разобрать идеи “экономизма”, отвергнуть ложные взгляды, принять истинные и ввести его в новое русло… Но произошло не так. Борьба с “экономизмом” вызвала другую крайность — умаление экономической борьбы, пренебрежительное отношение к ней и признание господствующего значения за политической борьбой. Политика без экономии (должно быть: “без экономики”) — вот новое направление” (см. “Социал-Демократ” № 1, “Большинство или меньшинство?”).

Но где же, когда, в какой стране произошло все это, достопочтенный “критик”? Что делали Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов, Старовер, почему они не направили “Искру” на путь “истины, ведь они составляли большинство в редакции? И где вы сами-то были до сих пор, почтеннейший, почему вы не предостерегли второй съезд партии: он не признал бы тогда “Искру” центральным органом.

Но, оставим “критика”.

Дело в том, что “Искра” правильно подметила “злободневные вопросы”, стала именно на тот путь, о котором я говорил выше, и самоотверженно проводила в жизнь свою программу.

Еще более отчетливо и убедительно выразил позицию “Искры” Ленин в своей замечательной книге “Что делать?”.

Остановимся на этой книге.

“Экономисты” преклонялись перед стихийным рабочим движением, но кто не знает, что стихийное движение — это движение без социализма, это “есть тред-юнионизм”,[44] который ничего не хочет видеть за пределами капитализма. Кто не знает, что рабочее движение без социализма — это топтание на месте, в рамках капитализма, блуждание вокруг частной собственности, которое если и приведет когда-нибудь к социальной революции, то, кто знает, когда и ценой каких мучений. Разве для рабочих безразлично, вступят ли они в “обетованную землю” в ближайшее время или через длинный промежуток времени, легким или трудным путем? Ясно, что всякий, кто превозносит стихийное движение и преклоняется перед ним, тот независимо от своей воли роет пропасть между социализмом и рабочим движением, тот умаляет значение социалистической идеологии, тот изгоняет ее из жизни и независимо от своей воли подчиняет рабочих буржуазной идеологии, ибо он не понимает, что “социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом”,[45] что “всякое преклонение пред стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли “сознательного элемента”, роли социал-демократии означает тем самым, — совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, — усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих”.[46]

Разъясним подробнее. В наше время могут существовать только две идеологии: буржуазная и социалистическая. Различие между ними состоит, между прочим, и в том, что первая, т. е. буржуазная идеология, гораздо старше, более распространена и глубже укоренилась в жизни, чем вторая, что с буржуазными взглядами сталкиваешься везде и всюду, в своей и чужой среде, тогда как социалистическая идеология делает только первые шаги, она только пробивает себе дорогу. Нечего и говорить, что, если речь идет о распространении идей, то буржуазная идеология, т. е. тред-юнионистское сознание, гораздо легче распространяется гораздо шире охватывает стихийное рабочее движение чем социалистическая идеология, делающая только первые шаги. Это тем более верно, что стихийное движение — движение без социализма — и без того “идёт именно к подчинению его буржуазной идеологии”.[47] А подчинение буржуазной идеологии означает вытеснение социалистической идеологии, поскольку они взаимно отрицают друг друга.

Как? — спросят нас, — разве рабочий класс не влечется к социализму? Да, он влечется к социализму. Не будь этого — деятельность социал-демократии была бы бесплодна. Но верно и то, что этому влечению противостоит и препятствует другое влечение — влечение к буржуазной идеологии.

Я только что говорил, что наша общественная жизнь пропитана буржуазными идеями, поэтому буржуазную идеологию распространить гораздо легче, чем социалистическую. Не надо забывать, что в то ж время буржуазные идеологи не дремлют, они по-своему подделываются под социалистов и неустанно пытаются подчинить рабочий класс буржуазной идеологии. Если при этом и социал-демократы, подобно “экономистам” будут ротозействовать и поплетутся в хвосте стихий нога движения (а рабочее движение тогда и стихийно когда социал-демократия так ведет себя), то само собой очевидно, что стихийное рабочее движение пойдет по этому проторенному пути и подчинится буржуазной идеологии, разумеется, до той поры, пока долгие блуждания и мучения не заставят его порвать связь с буржуазной идеологией и устремиться к социальной революции.

Это и называется влечением к буржуазной идеологии.

Вот что говорит Ленин:

“Рабочий класс стихийно влечется к социализму но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему”.[48] Именно поэтому стихийное рабочее движение, пока оно стихийно, пока оно не соединилось с социалистическим сознанием, — подчиняется буржуазной идеологии и влечется к этому подчинению.[49] Если бы это не было так, тогда была бы излишня социал-демократическая критика, социал-демократическая пропаганда, тогда было бы излишне и “соединение рабочего движения с социализмом”.