Софья вздохнула. Теперь все зависело от Хоселито. Если он твердо придерживается законов рома, она одержит победу.
– У меня есть еще ребенок, – прошептала она. – Мальчик семи лет. Пако похитил его.
– Этот мальчик – сын твоего мужа?
– Нет, Рафаэль не его сын. Это ребенок от чужака, он не рома.
– Тогда ты – шлюха, – холодно сказал Хоселито. – Терезита, выходит, права.
– Может и так. Но мои грехи – это мои грехи, а не моего сына. Закон рома утверждает, что дети – благословение, ниспосланное свыше, им нельзя причинять вреда.
– Правильно, но почему ты думаешь, – он колебался, – почему ты думаешь, что человек по имени Пако причинил ему вред?
– Потому что он злой человек. Он обманщик и не чтит законы рома. Вам всем это известно. Он хочет за ребенка получить выкуп. У меня нет денег. Если он об этом прознает, что будет с Рафаэлем? – Ее голос дрогнул. Софья себе за эти дни боялась задать этот вопрос, иначе решимость и воля покинули бы ее. Она с трудом сдерживала слезы.
Никто не произнес ни слова. Хоселито потянулся к кувшину, взял его и выпил еще вина.
– Даже, если все, что ты говоришь – правда, чего ты от нас хочешь? – произнес он наконец.
– Я хочу пойти в пещеру Пако и потребовать у него отдать мне сына. Без вашей поддержки я не смогу этого сделать.
Обстановка в пещере резко изменилась. Терезита вернулась к своим картам, Инмакулада замерла в своей обычной позе с ребенком на руках. Раздались шаркающие шаги обитателей пещеры, возвращающихся к своим обыденным делам. Всех больше не интересовало, что будет дальше, словно каждый уже знал то, чего еще не знала Софья.
– Что это значит? Скажите мне, в чем дело? – У нее больше не было сил демонстрировать здесь присутствие крепкого духа, его практически у нее не осталось. Голос у Софьи сорвался и по щекам потекли слезы. – Рафаэль уже мертв, да? Да, он мертв и вы знаете об этом.
– Успокойся, – прервал ее Хоселито. – Мы ничего не знаем, клянусь нашим костром.
– Тогда помогите мне.
– Мы не можем тебе помочь.
– Господи, ну почему? – Она переводила глаза с одного знакомого ей лица на другое, но цыгане безучастно смотрели на нее.
– Хорошо, если никто не хочет пойти со мной, тогда я пойду одна. – Она повернулась, чтобы выйти из пещеры.
– Софья, подожди, – впервые Хоселито обратился к ней по имени.
В его голосе прозвучали интонации, говорящие о том, что она по-прежнему оставалась для него человеческим существом, таким же, как и он сам. И что они знали друг друга много лет, ели одну пищу, грелись у одного костра…
– Я бы помог тебе, если бы имел на это право, – стал он объяснять. – Но я этого права не имею. Закон рома этого не позволяет. Того Пако здесь нет. Он изгнан, он вне закона.
Теперь Софья поняла в чем дело. Быть изгнанным означало страшное наказание, более суровым было лишь битье камнями. Цыган, которого изгоняли, просто переставал существовать для остальных членов табора. Презреннее чем такой человек, трудно было найти. Если Пако был изгнан, поставлен вне закона, то среди цыган ей помощи ждать не от кого. Они не станут с ним связываться – это был закон. Значит узнать у Пако что-нибудь о Рафаэле не удастся. Он ничего ей не скажет.
– Когда его изгнали? За что? – от волнения голос у Софьи охрип.
– Шесть месяцев назад, – ответил Хоселито. – Его собственный табор вынес ему такой приговор. Он занимался постыдными делами с дочерью своего отца.
Софья прислонилась к стене.
– Матерь Божья, тогда мне никто не поможет. Рафаэль, Боже мой…
Кто-то вложил ей в руку кружку с вином. То была Инмакулада.
– Но ведь ты говорила, что он хочет получить выкуп, – сказала она, пытаясь утешить Софью. – Тогда же он ничего мальчику не сделает.
Софья покачала головой.
– Не знаю я. Он все, что хочешь сделает.
– Как ты узнала, что твоего сына похитил Пако? – спросил Хоселито.
– Он один раз пытался это сделать. Четыре месяца назад, в Касересе. Я его собственными глазами видела. Он хотел вырвать мальчика у меня из рук. Но я защищалась и не дала ему сына, потом кто-то пришел нам на помощь и он сбежал. А вечером, когда пропал Рафаэль, люди рассказывали мне о том, что видели в городе лысого цыгана. В Кордове, где мы живем, таких цыган нет. Это мог быть только он.
– По времени все сходится. Тогда, когда он был еще с нами, он на такое не решился бы. А сейчас… – Хоселито пожал плечами.
Софья повернулась, чтобы выйти из пещеры.
– Я должна поговорить с ним.
– Ты не сможешь с ним поговорить, – сказал предводитель. – Он будет от тебя скрываться.
