Радость Кэт была быстро охлаждена холодным душем здравого смысла. Она отстранилась и сложила руки на груди.
– Я не хочу об этом говорить, Адам. Давай сядем и позавтракаем.
Она почти бегом преодолела последние метры до скамейки. Адам сел рядом с ней и поставил корзинку на землю. Привязав поводок к металлической ручке скамьи, он повернулся к Кэт:
– Мы не можем все время откладывать этот разговор.
– Можем. Мы хорошие друзья, Адам. Разве этого недостаточно? Почему…
– Вот почему.
Адам обнял ее за плечи и повернул к себе. Вздрогнув, Кэт взглянула на него и растерялась. Его губы были совсем близко.
– Ты уже забыла вчерашний вечер? – Он запустил пальцы в ее волосы. – Ты можешь отрицать то, что чувствуешь, но твое тело меня не обманет.
Кэт почувствовала тепло его дыхания на своих губах.
– Твои глаза не лгут. А когда я тебя целую, твои губы говорят, что мы гораздо больше, чем друзья.
Адам преодолел последние разделявшие их сантиметры и лишил Кэт возможности протестовать.
В этом поцелуе была какая-то незнакомая настойчивость, нечто, что требовало от нее ответа. Всем своим существом Кэт желала его прикосновений. Она жаждала предаться неодолимым ощущениям, которые охватили ее с такой силой, что девушка чувствовала себя как на краю пропасти. В ней снова боролись разум и безрассудство. Кэт понимала, что еще один шаг – и она полетит в пропасть и станет беспомощной, не способной найти путь назад, к спокойной и благоразумной жизни.
Она положила руки Адаму на грудь и вырвалась из его объятий.
– Я не могу.
– Ты хотела сказать – не хочу, – сказал Адам. В его хрипловатом голосе слышалась обида. – Почему?
Кэт встала и отошла от скамьи, не в силах повернуться.
– Ты знаешь почему. Я говорила тебе еще при первой встрече. Смерть мамы едва не убила моего отца, а я не настолько сильна, чтобы вынести такую боль. Сейчас я довольна своей жизнью. У меня есть любимая работа, ты, Лисса и другие знакомые. Почему я должна поменять все это на риск разбить себе сердце?
– Ты чего-то недоговариваешь, – ответил Адам.
Кэт резко обернулась к нему и выкрикнула:
– Господи, еще и психолог! Воистину твоим талантам нею конца!
– Перестань, Кэт. Разве твой отец когда-нибудь говорил, что жалеет о любви к твоей матери и о проведенных с нею годах?
– С какой стати? Моя мать была почти такой же музыкально одаренной, как и Марти, но она бросила все, чтобы управлять клубом и заботиться об отце.
Адам победоносно улыбнулся:
– Ага! Значит, ты боишься, что с тобой получится то же, что с твоей матерью.
– Да! Я не хочу, чтобы такое повторилось со мной! Мама так сильно любила отца, что могла сделать для него абсолютно все. Я никогда не попадусь в эту ловушку.
– То есть ты не собираешься выходить замуж и иметь детей?
– Я этого не говорила. Когда я буду крепко стоять на ногах, я выйду замуж и заведу семью.
Скептическое выражение на лице Адама заставило ее сердце гулко забиться.
– Я выйду замуж! За кого-нибудь, кто мне понравится и кого я буду уважать. За человека, который хочет близких, дружеских отношений и не будет чувствовать себя уязвленным, когда я буду заниматься своей работой. – Она умолкла и опустила глаза. Затем, собравшись с духом, добавила: – За кого-нибудь, в кого я не влюблюсь без памяти.
Лицо Адама медленно расплылось в улыбке.
– Похоже, что человек, которого ты ищешь, – это я.
Кэт изумленно открыла рот.
– Ты самый самонадеянный…
– Нет, серьезно. Мы друзья – ты сама сказала. Я хочу близких, дружеских отношений, и – ты это прекрасно знаешь – я хочу, чтобы ты продолжала заниматься гобеленами.
Кэт подняла камешек и бросила его в реку.
– Тебе легко говорить, поскольку ты никогда не видел, как я обычно работаю. Кроме того, то, что между нами происходит… – Она запнулась. – Поцелуи и прочее… Я не уверена, что смогу… Если мы будем жить вместе, постоянно видя друг друга… Боюсь, что у нас будут ужасные сложности.
– Понятно, – констатировал Адам, – ты в меня влюбилась.
– Я в тебя не влюбилась!
Нетерпеливый возглас Кэт вспугнул стайку чаек на берегу.
– Ну хорошо, я неудачно выразился. Ты знаешь, что влюбишься в меня, если мы поженимся.
