– Да, мы встретились сегодня. Он был очень озабочен тем, как плохо я на тебя влияю. Знаешь, я могу понять его недовольство. Он надеялся найти для тебя более подходящего мужа…
– Перестань! – Элен закрыла ему рот рукой. – Меня не волнует, на что надеялся мой отец. Я люблю тебя. И еще… – Она наклонила голову. – Болт сказал мне… об операции.
– Я уже знаю об этом… теперь, – сдержанно сказал Доминик.
Элен взглянула на него.
– Как ты узнал?
– А ты как думаешь? Болт сам мне признался.
– И ты не рассердился на него?
– Нет, конечно. – Доминик опять привлек ее к себе. – О Боже, Элен, я так старался сдерживать себя, правда, старался. Я все время повторял себе, что не имею права навязывать тебе жизнь с таким инвалидом, как я, но в тот вечер… – Он уткнулся лицом в ее волосы, и Элен почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. – Когда Болт сегодня сказал мне, что ты знала об операции… перед тем как прийти ко мне… – Он взволнованно заглянул ей в глаза. – Я считал, я искренне считал, ты пришла лишь потому, что надеялась на успешный исход операции, после которой я стану совершенно нормальным человеком…
Элен обвила его шею руками.
– Ты и так совершенно нормальный человек! О, Доминик, моя любовь к тебе не зависит от того, хромаешь ты или нет! Мне все равно. Я люблю тебя. – Ее губы дрогнули. – Хотя непонятно, почему я это говорю после того, как ты обошелся со мной…
Он ласково коснулся ее губ.
– Неужели я вел себя так ужасно… все время?
– Нет, – призналась она, слегка покраснев, – не все время.
– Тогда в сауне я почти потерял контроль над собой, – глухо произнес он. – Мне не следовало позволять тебе то, что ты делала.
– Разве это не доставило тебе удовольствие?
– Доставило и даже слишком большое. – Доминик улыбнулся, заметив ее смущение. – Обещай, что повторишь это, когда мы поженимся.
– Согласна делать это каждый день, – охотно согласилась Элен, но он покачал головой.
– Нет. Я думаю, Болт должен сохранить свою работу. Если ты не против?
– Конечно, нет. – Элен с глубоким удовлетворением вздохнула. Все было так чудесно, что она с трудом могла в это поверить. – А можем мы жить в твоем доме?
– Это очень далеко от Лондона.
– Ну и что?
– Ну… – Он помедлил. – Разве ты не хочешь быть поближе к цивилизации? Я хочу сказать…
– А ты сам хочешь жить в Лондоне?
– Элен, я решил, что если этого хочешь ты…
– Но ведь на самом деле ты не хочешь жить здесь, верно?
Он потрепал ее по щеке.
– Я не хочу лишать тебя твоих друзей, твоей семьи…
– Мне хочется жить в Эшберн-Хаус, – прямо заявила она. – Моя самая большая мечта на свете – жить там… по-настоящему жить там… с тобой.
Глаза Доминика потемнели от страсти, и на несколько минут в гостиной смолк разговор. Потом он решительно отстранился от нее и тихо произнес:
– Я думаю, тебе все-таки лучше пойти переодеться. Я намерен дождаться твоего отца и поговорить с ним. Мне бы не хотелось, чтобы он был шокирован. Кто знает, может быть, он не будет слишком разочарован, в конце концов…
Шесть месяцев спустя сентябрьским солнечным днем Элен Лайалл спускалась по лестнице своего дома, что неподалеку от Хоксмира. Она выглядела просто очаровательно и знала об этом, в своем длинном широком платье, которое успешно скрывало ее беременность от всех, кроме самых внимательных. Она выглянула в окно, но машина отца и Изабеллы еще не подъехала, и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, Элен вошла в гостиную.
Доминик стоял возле бара и смешивал коктейли. Он был необыкновенно привлекательным в своем темном смокинге. К этому времени Доминик уже полностью поправился после операции и совсем не нуждался в палке. Его нежный, волнующий взгляд остановился на лице жены. Он оставил свое занятие и подошел к ней, ласково обняв ее за плечи.
– Сегодня ты особенно красива, – прошептал он ей на ухо. – Ты собираешься им сказать…
Элен отстранилась и улыбнулась ему.
– … что через пять месяцев они станут бабушкой и дедушкой? Ты думаешь, мне следует это сделать?
Доминик насмешливо посмотрел на нее.
– Можешь ничего и не говорить, но я уверен, что Изабелла уже догадалась. Ты не заметила, как она смотрела на тебя в прошлый раз, когда они приезжали? Рубашка и брюки выглядели на тебе как обычно, но
