— Утром я не был уверен, что мне захочется делиться с вами этой новостью. — Кожа Дидриха была серой под бронзовым загаром. Он продолжал сжимать и разжимать свои ручищи. И, внезапно подпрыгнув, поднялся с кресла. — Я разволновался из-за кражи совсем по-женски! Мне и раньше приходилось сталкиваться с неприятными фактами.
«С неприятными фактами».
— Сегодня утром я проснулся первым. Немного раньше обычного. И решил, что не стану беспокоить Лауру по поводу завтрака. Перекушу потом, в городе. Зашел к себе в кабинет забрать со стола несколько контрактов и… там-то все и обнаружилось.
— Что там обнаружилось?
— Одна из французских дверей, ведущих на южную террасу, была разбита. Вор выбил стекло рядом с дверной ручкой, просунул руку в дыру и повернул ключ.
— Обычная техника, — кивнул Эллери — И что он украл?
— Мой стенной сейф оказался открыт.
— Мне нужно на него посмотреть.
— Вы не найдете никаких следов взлома, — очень спокойно отозвался Дидрих.
— Что вы имеете в виду?
— Сейф открыл кто-то, знающий комбинацию цифр. Я бы ни за что не заглянул внутрь, если бы не разбитое стекло на террасе и прочие свидетельства ночного появления незваного гостя в моем кабинете.
— Комбинацию цифр можно подобрать, мистер Ван Хорн.
— Этот сейф практически невозможно открыть, — мрачно пояснил Ван Хорн. — После июньского ограбления мне пришлось заказать новый сейф. Маловероятно, что меня обокрал Джимми Валентайн, мистер Квин. Говорю вам, вор, вломившийся прошлой ночью, знал эту комбинацию.
— И что он украл? — повторил свой вопрос Эллери.
— Я привык держать в сейфе большую сумму наличности. Так мне удобно по деловым соображениям. И деньги исчезли.
«Деньги».
— А больше ничего?
— Больше ничего.
— Известно ли посторонним, что вы храните много денег в сейфе вашего кабинета, мистер Ван Хорн?
— Нет, совершенно неизвестно. — Губы Дидриха искривились. — Даже прислуга ничего не знает. Только члены моей семьи.
— Понимаю… И сколько денег было взято?
— Двадцать пять тысяч долларов.
Эллери встал и прошел мимо стола, всматриваясь во тьму, окутавшую Райтсвилл.
— А кому известна комбинация цифр?
— Кроме меня? Моему брату, Говарду, Салли.
— Ну что же. — Эллери повернулся. — Вы ведь рано научились не спешить с выводами в ваших прискорбных делах, мистер Ван Хорн. А что случилось с разбитым стеклом?
— Я собрал осколки и выбросил их, пока никто не спустился вниз. Пол террасы был ими усеян.
«Пол террасы».
— Пол террасы?
— Да, пол террасы.
Что-то в интонации Дидриха, повторившего эту фразу, пробудило у Эллери сильную жалость к хозяину дома.
— За французской дверью, мистер Квин. И не смотрите на меня с таким изумлением. Сегодня утром я понял, что это значит. — Великан повысил голос: — Я не дурак. Вот почему я выбросил осколки, вот почему отказался звонить в полицию. Лежавшие за дверью куски стекла были разбиты изнутри. То есть в кабинете. В моем доме, мистер Квин. Это работа кого-то из близких, любительски замаскированная под приход ночного вора. И утром я об этом догадался.
Эллери опять обошел стол, вернулся на место, сел во вращающееся кресло и покачался в нем, негромко просвистев мелодию, которую вряд ли услышал его гость. Ну а если бы услышал, то уж точно не развеселился бы. Но Дидрих энергично расхаживал взад-вперед по комнате. Похоже, этот сильный человек не знал, куда приложить свою силу.
— Если кому-то из моей семьи вдруг срочно понадобились двадцать пять тысяч долларов, — воскликнул Дидрих Ван Хорн, — то почему же, бог ты мой, он или она не обратились ко мне? Все они знают и должны знать, что я никогда им ни в чем не отказывал. А в деньгах и подавно. И мне безразлично, что они сделали и какие у них возникли проблемы!
Эллери забарабанил по столу в такт своему свисту и поглядел в окно.
— Нет, боюсь, что вам это небезразлично.
— Я не могу понять. И ждал сегодня вечером, за обеденным столом, да и после, что кто-нибудь из них подаст мне знак. Любой. Намекнет словом или взглядом.
— Значит, вы не думаете, что деньги украл ваш брат. Уолферт весь день работал с вами рядом. Вы видели его в вашем офисе. Должны были видеть. И вы не думаете об Уолферте.
— Но мне никто не намекнул. Да, за столом все были напряжены, и я это чувствовал, но и они, кажется, тоже ощущали неловкость. — Дидрих остановился. — Мистер Квин, — произнес он низким, рокочущим голосом.
Эллери обернулся к нему.
— Кто-то из них мне не доверяет. Не знаю, способны ли вы понять, как больно меня это задело. Будь тут что-то иное, а не… я даже не в силах подобрать нужные слова… я бы смог с ними поговорить. Я смог бы спросить. Я бы принялся умолять. Четыре раза вечером я пытался завести разговор. Но понял, что не сумею. Что-то меня все время останавливало, связывало мне язык. И еще одно обстоятельство.
Эллери подождал.
— Чувство, что этот человек, кто бы он ни был, не желает признаваться. Должно быть, дело и впрямь серьезное и он боится. Посмотрите. — Его уродливое лицо окаменело, точно скала. — Я должен выяснить, кто из них взял эти деньги. Не ради самих денег, — я бы с удовольствием навсегда позабыл о сумме в пять раз больше. Но мне нужно знать, у кого из членов моей семьи сейчас трудное положение. И если я выясню, то пойму, в чем суть проблемы. И тогда сам займусь ею. Я не желаю задавать им вопросы. Не желаю… — Он замялся, а потом уверенно продолжил: — Я не хочу лжи. Когда я узнаю правду, то уж как-нибудь с этим справлюсь. Что бы там ни было. Мистер Квин, вы можете мне помочь, но тайком от всех них?
Эллери не стал медлить с ответом.
— Я постараюсь, мистер Ван Хорн. Конечно, я постараюсь.
Игра не пришлась ему по душе. Но от Дидриха это нужно было скрыть, просто нужно было скрыть. Минутное колебание, и он что-нибудь заподозрит.
Он понял, что у хозяина дома отлегло от сердца. Дидрих вытер щеки, лоб и подбородок влажным платком. Он даже чуть заметно улыбнулся.
— Вы не представляете себе, как я был напуган.
— Естественно. Скажите мне, мистер Ван Хорн, как выглядели эти двадцать пять тысяч долларов? В каких купюрах была вся сумма?
— Там были только банкноты по пятьсот долларов.
— По пятьсот долларов, — неторопливо повторил Эллери. — Пятьдесят купюр. А у вас не сохранилась запись их номеров?
— Список лежит в ящике стола, в моем кабинете.
— Мне стоит с ним свериться.
Пока Дидрих Ван Хорн открывал верхний ящик стола, мистер Квин всеми силами пытался утаить свою страсть сыщика-любителя к разгадкам. Он осмотрел французскую дверь, тщательно обследовал стенной сейф, прощупал каждый дюйм ковра, расстеленного между дверью и сейфом, и даже вышел на южную
