теперь все шлет Ульрику свои договоры. Не может понять, что война неизбежна. Знаешь ты, что у нас в Дельнохе всего десять тысяч войска?
– Я слышал, что даже меньше.
– А ведь нам надо оборонять шесть городских стен. В военное время людей требуется вчетверо больше. Да и дисциплина уже не та, что раньше.
– Почему?
– Потому, что все они заранее обрекли себя на гибель! – гневно ответила Вирэ. – Потому, что отец мой лежит при смерти, а в гане Оррине твердости, что в гнилой картофелине.
– Оррин? Впервые слышу.
– Племянник Абалаина. Он командует гарнизоном, но вождь из него никудышный. Будь я мужчиной…
– Я рад, что ты не мужчина.
– Почему?
– Не знаю, – смутился он. – Просто так сболтнул. Рад, и все тут.
– Так вот, будь я мужчиной, я взяла бы командование на себя. И справилась бы куда лучше, чем Оррин. Чего ты так смотришь на меня?
– Я не смотрю, я слушаю, черт возьми! Почему ты все время ко мне придираешься?
– Может, мне разжечь огонь?
– Что? Разве мы остаемся?
– Если хочешь.
– Решай сама.
– Давай останемся еще на денек. Так мы сможем… лучше узнать друг друга. Начали мы неважно, хотя ты уже трижды спас мне жизнь.
– Нет, только однажды. Ты слишком крепкая, чтобы замерзнуть. А в третий раз нас обоих спас Груссин. Но я согласен остаться до завтра. Только мне неохота больше спать на полу.
– Тебе и не придется.
Настоятель улыбнулся смущению молодого альбиноса, разомкнул мысленную связь и вернулся к своему письменному столу.
– Поди ко мне, Сербитар, – сказал он вслух. – Ты не жалеешь, что принес обет безбрачия?
– Иногда жалею, – честно ответил юноша, поднимаясь с колен. Он отряхнул свое белое одеяние от пыли и сел напротив настоятеля.
– Девушка достойна, – сказал он, – мужчина мне непонятен. Они станут слабее, познав друг друга?
– Сильнее. Они друг другу нужны. Вместе они – единое целое, как в Священной Книге. Расскажи мне о ней.
– Что я могу сказать?
– Ты входил в ее разум. Расскажи мне о ней.
– Она княжеская дочь. У нее нет уверенности в своих женских чарах, и смутные желания владеют ею.
– Почему так?
– Она не знает почему.
– Это я понял. Но ты-то знаешь?
– Нет.
– А что ты скажешь о мужчине?
– В его разум я не входил.
– Знаю – но все-таки?
– Его снедает страх. Он боится смерти.
– Ты считаешь это слабостью?
– В Дрос-Дельнохе – да. Там почти всех ждет верная смерть.
– А быть может, в этом его сила?
– Не понимаю, как так может быть?
– Что говорил о трусах и героях философ?
– «По самой природе определения только трус способен на высочайший героизм».
– Ты должен созвать Тридцать, Сербитар.
– Неужто главой буду я?
– Да, ты будешь Голосом Тридцати.
– Кем же тогда будут мои братья?
Настоятель откинулся на спинку стула.
– Арбедарк – Сердцем. Он силен, бесстрашен и правдив. Менахем – Глазами, ибо наделен даром. Я же буду Душой.
– О нет! Я не могу приказывать тебе, учитель.
– Ты должен. Остальных назначишь сам. Я полагаюсь на твое решение.
– Но почему я? Глазами следовало бы стать мне, а главой – Арбедарку.
– Доверься мне. Все откроется после.
– Я выросла в Дрос-Дельнохе, – говорила Вирэ, лежа с Реком перед жарким огнем. Он подложил под голову свой свернутый плащ, ее голова покоилась у него на груди. Он молча гладил ее волосы. – Это величественное место. Ты бывал там?
– Нет. Расскажи мне о нем. – Реку не особенно хотелось слушать этот рассказ, но и говорить он не хотел.
– Его ограждает шесть стен, и в каждой двадцать футов ширины. Первые три возвел Эгель, Бронзовый Князь. Но город рос, и пришлось построить еще три. Крепость загораживает собою Дельнохский перевал. Только этим путем может армия пройти через горы, если не считать Дрос-Пурдола на западе и Кортсвейна на востоке. Мой отец перестроил старый замок и сделал его своим домом. С башен открывается прекрасный вид. На юге простирается Сентранская равнина, летом она вся золотая от злаков. А от севера и вовсе глаз нельзя отвести. Ты меня слушаешь?
– Да. Золото хлебов. Глаз нельзя отвести.
– Тебе правда хочется это слушать?
– Да. Расскажи мне побольше о стенах.
– Что тебе рассказать?
– Насколько они крепки?
– В них шестьдесят футов вышины, и через каждые пятьдесят шагов стоят сторожевые башни. Любая армия, которая попытается взять Дрос, понесет страшные потери.
– А ворота? – спросил Рек. – Стена крепка воротами.
– Бронзовый Князь подумал и об этом. Все ворота снабжены железными решетками, створки – многослойные, сделаны из дуба, бронзы и стали. Узкие проходы за воротами выводят в пространство между стенами. В этих проходах можно сдерживать малым числом несметные вражеские силы. Крепость выстроена с большим умом – вот только город все портит.
– Как так?
– По замыслу Эгеля, между стенами должна простираться пустая убойная полоса. Каждая последующая стена стоит чуть выше предыдущей – это замедляет продвижение врага. При достаточном количестве лучников можно устроить настоящую бойню. Притом это устрашает: враг будет знать, что за другой стеной, если он ее возьмет, его будет ждать новая убойная полоса.
– Чем же мешает город?
– Да тем, что он растет. Теперь между всеми стенами вплоть до шестой построены дома, и убойной земли больше не существует. Напротив, врагу обеспечено хорошее прикрытие.
Рек повернулся и поцеловал Вирэ в лоб.
– Ты зачем это?
– Разве обязательно должно быть «зачем»?
– Всему есть причина.
Он поцеловал ее снова.
