Риксоне», с изолентой на плече (края заплатки уже начали закручиваться), ибо Доротея должна знать, что ее выходка не прошла незамеченной. А когда они покажут новую картинку, которая почти наверняка будет в порядке, ведь Хайнц первоклассный специалист, то она подумает секунду-другую, а потом просто покачает головой. И Доротея будет видеть, что это ложь, но сделать ничего не сможет.
А потом Кейс попрощается, вернется в квартиру Дэмиена, упакует чемодан и отправится в аэропорт Хитроу. И зарегистрируется на ближайший нью-йоркский рейс по обратному билету бизнес-класса.
Ее контракт скорее всего будет сорван, придется побегать по Нью-Йорку в поисках новой работы, но по крайней мере можно будет вышвырнуть из памяти Бигенда, Доротею и Стоунстрита, вместе с подозрительным довеском их интриг. Зазеркалье отправится под замок, в свою шкатулку, до следующего визита — скорее всего в отпуск, когда вернется Дэмиен. А Доротея и азиатские шлюхи останутся за скобками.
Правда, придется солгать клиенту, чего делать, конечно, не хочется, тем более из-за дурацких детских обид. Потерять контракт, серьезно повредить карьере — и все ради того, чтобы позлить Доротею!.. Сомнительное удовольствие.
Смысл в этом может увидеть только маленький горячий узелок.
Кейс сидит, скрестив ноги, в позиции «сфинкс». Пружины ослаблены. Она вытягивает руки ладонями вверх. Позиция «проситель». Как избавиться от мыслей? Чем больше думаешь о том, чтоб не думать, тем больше думаешь… Чушь, надо сосредоточиться на правильной технике каждого повтора.
Под нежное позвякивание пружин.
Кейс попросила водителя подъехать к «Синему муравью» пораньше.
Перед встречей ей хочется побыть одной, погулять по улице, выпить кофе из бумажного стаканчика. В понедельник утром Сохо звенит особой энергией, в которую приятно окунуться хоть на несколько минут.
Купить кофе, пойти прочь от «Синего муравья», подстроиться к скорости спешащих на работу людей. Почувствовать их близость.
Эти люди зарабатывают на жизнь, увлеченно изучая механизмы привлекательности, и Кейс завидует их молодому энтузиазму. Неужели и она когда-то была такой же? Вряд ли. Свой первый контракт, сразу после института, она подписала в Сиэтле, с фирмой, производящей спортивные велосипеды. Потом были коньки, кроссовки… Талант, который Бигенд назвал «укрощенной патологией», влек ее по жизни, определяя места работ и обеспечивая относительно безбедное существование. Она привыкла считать, что просто плывет по течению, но сейчас ей становится ясно, что это путь наименьшего сопротивления. Что в общем-то неудивительно: любое течение выбирает такой путь. А куда этот путь может привести?
— В болото, — говорит она вслух.
Человек, следующий параллельным курсом, испуганно оглядывается. Молодой, очень симпатичный азиатский парнишка. Кейс улыбается — мол, все в порядке. Он хмурит брови и ускоряет шаг. Приостановившись, она смотрит ему вслед. Черный кожаный пиджак, похожий на шоферскую куртку; швы прострочены серой ниткой, как у старого классического чемодана. А в руке у него как раз такой чемоданчик, сделанный из телячьей кожи и отполированный до красно-коричневого блеска. Этот цвет напоминает Кейс стариковские ботинки под вешалкой в доме, где умер ее дед. Она провожает парнишку взглядом — с сожалением, даже с грустью. Это чувство не романтическое, а скорее урбанистическое: тысячи незнакомых лиц, возникающих на мгновение, чтобы исчезнуть навсегда. Такого сожаления Кейс не ощущала уже очень давно, и вот сейчас оно снова вернулось — наверное, приближается некий поворотный момент, когда не знаешь, как поступить, и нуждаешься в поддержке.
Меняется даже отношение к фрагментам. Марго говорила, что фрагменты — это хобби. Но у Кейс не бывает хобби. Бывают одержимости. Альтернативные миры, куда можно сбежать. «У фрагментов нет названия, — сказала Марго, — поэтому ты их любишь. Это как с эмблемами на вещах». Марго знает об аллергии на ярлыки: однажды она обратила внимание на отсутствие у Кейс бытовой техники известных фирм, и той пришлось признаться, что дело не в экономии.
Азиатский парень уже успел затеряться в толпе; Кейс вглядывается, но не может его различить. Она поднимает руку, смотрит на клон «Кассио». Пора возвращаться назад, к «Синему муравью» и Доротее.
Третий этаж. Стоунстрит сидит на старом месте; костюм его столь же изысканно измят. Правда, на этот раз цвет костюма серый, а рыжие волосы зачесаны на другую сторону. Он курит сигарету и лениво листает какой-то документ в розовой папке с клеймом «Синего муравья».
— Здравствуйте, милочка! Спасибо за субботний ужин, спасибо, что составили нам компанию. Как добрались домой?
— Нормально. По пути еще остановились выпить — где-то в баре, в Кларкенуэлле.
— А, это улучшенная версия нашего района. Квартиры там просто замечательные. О чем вы говорили, о работе?
— Да нет, не о работе. Мы говорили о фрагментах. — Кейс внимательно следит за выражением его лица.
— Фрагменты? Какие фрагменты? — Он поднимает голову, словно испугавшись, что упустил нить разговора.
— Видеоклипы в сети. Какой-то неизвестный фильм выставляют в интернет по кусочкам. Знаете, о чем я?
— А, это…
Что именно он знает?
— Елена сказала, что вы звонили, интересовались фирмой «Транс».
— Да.
— Довольно известная концепция — распространение из уст в уста. Мы и сами толком не знаем, чем они занимаются. Где вы о них слышали?
— От кого-то в баре.
— Сам я в это не влезаю. Фирмой управляет моя двоюродная сестра. Хотите, я вас познакомлю?
— Бернард, мне просто было любопытно. А где Доротея?
— Должна прийти с минуты на минуту. Тяжелая женщина, да?
— Я ее почти не знаю. — Кейс поправляет прическу перед зеркальной панелью и садится за стол. — Хьюберт еще в Нью-Йорке?
— Да, на переговорах с корпорацией «Мерсер».
— Я его однажды там видела. В здании «Мерсера». У них внизу есть бар, он там разговаривал с собакой Кевина Бэйкона.
— С собакой?
— Да, там был Кевин Бэйкон со своей собакой. И Хьюберт с ней разговаривал.
— Хм, не знал, что он любит животных.
— Животных знаменитостей. И потом, с самим Кевином Бэйконом он даже не поздоровался, говорил только с собакой.
— Что вы о нем думаете?
— О Кевине Бэйконе?
— О Хьюберте.
— Вы серьезно?
Стоунстрит поднимает голову, смотрит на нее.
— Отчасти.
— Скажем так: я рада, что это контракт, а не постоянная работа.
— Гхм…
Бернард озадаченно морщит лоб, но тут в комнату входит Доротея, затянутая в нешуточные черные бизнес-доспехи от «Армани». У Кейс мелькает мысль, что этот наряд — своеобразный протест против моды. Лучше всего он подошел бы для ритуальной казни.
