— Налетчик, — уточняет Кейс.
— И что же сделал бедный Франко, когда столкнулся с вами внизу? — спрашивает Доротея.
— Убежал.
— Причем в ужасе, — замечает Доротея. — Врач в Токио сказал, что угоди вы на пару сантиметров ниже, он был бы уже мертв. Переносица вошла бы ему в мозг, прямо между лобными долями. Кажется, это так называется. У него сотрясение мозга, огромные синяки под глазами, и дышать он может только через рот — пока не сделают операцию.
Мягкость тона Доротеи сбивает Кейс даже сильнее, чем смысл ее слов.
— Водить машину он точно уже не будет, — заканчивает та. — По крайней мере мою.
— Ничего, пойдет в грабители, — отвечает Кейс уже обычным голосом. Тот, малознакомый, спрятался обратно в свою коробочку. А жаль.
— Конечно, все получилось нехорошо, — говорит Доротея. — Если бы я сама там была, ничего подобного не произошло бы. Франко добродушный человек, просто кое-кто давил, требовал результатов.
Сохраняя неподвижность, она как-то умудряется создать впечатление, что пожала плечами.
— Кейс, — говорит Бигенд, — я знаю, вы расстроены. Но присядьте, пожалуйста. Послушайте. У нас тут идет очень полезный разговор, открываются все карты. Доротея может рассказать много интересного о том, что здесь происходит, и это впрямую касается вас. Ваши отношения, как выясняется, начались раньше, чем контракт с фирмой «Хайнц и Пфафф». По крайней мере еще до нашей встречи в Лондоне. Пожалуйста, садитесь.
Кейс с возмущением замечает, что Бун держится собранно, но подчеркнуто нейтрально: в неизменной черной курточке, с непроницаемым лицом. Точь-в-точь китайский карточный шулер, только что не насвистывает.
Она чувствует, что уже приняла решение, хотя еще не знает какое. Придвинув стул, Кейс садится боком — чтобы не делать лишних движений, если придется уходить.
— Бун решил мне рассказать, — продолжает Бигенд, — про ваши столкновения с Доротеей. А также о том, что произошло, и о вашей версии событий.
— Моей версии?
— Которая полностью подтвердилась. — Бигенд откидывается на спинку стула; сейчас ему не хватает ковбойской шляпы. — Да, Доротея вам грубила. Она прожгла вашу куртку, подослала Франко и его помощника в квартиру вашего друга, где они поставили в компьютер жучок для перехвата нажатий клавиш. Во время второй встречи она намеренно показала вам изображение, которое должно было выбить вас из колеи, и она же оставила куклу на двери, чтобы вас напугать. Кроме того, телефон вашего друга поставлен на прослушивание, и Франко следил за вами. Например, когда вы гуляли с Буном вдоль канала. И в Токио, конечно.
Кейс кидает на Буна взгляд, который, как она надеется, означает «я до тебя еще доберусь», и поворачивается к Бигенду.
— Ну и что? Что дальше, Хьюберт? Вы это узнали — и сразу ее наняли?
— Да. — Бигенд терпеливо кивает. — Потому что лучше держать ее в союзниках. И вот теперь она наш союзник. — Он смотрит на Доротею.
— Поймите, Кейс, — говорит Доротея, — для меня это вопрос карьеры. — Слово «карьера» она произносит, как «религия». — Мне сейчас выгоднее быть на стороне «Синего муравья». И Хьюберт знает об этом.
— Хьюберт, — спрашивает Кейс, — а вам не приходило в голову, что Доротея просто…
— Что? — Он подается вперед, кладет ладони на стол.
— Злобная и лживая сучка? Бигенд хихикает. Жутковатый звук.
— Ну что же, наш бизнес — реклама, нам не привыкать. И вообще, здесь речь не о честности, а о преданности. А я ни на минуту не сомневаюсь, что Доротея абсолютно предана своей… — он холодно смотрит на Доротею, — своей карьере.
Кейс неохотно признает, что Бигенд, пожалуй, прав.
Он покупает Доротею тем, чего никто другой не может предложить: стремительным взлетом по служебной лестнице «Синего муравья». Да, так оно и есть. Кейс становится интересно послушать, что эта женщина о ней знает.
— Ну ладно, расскажите мне. — Она поворачивается к Доротее, демонстративно игнорируя Буна. — О чем это Хьюберт говорил? Что мне будет интересно узнать?
— Хорошая курточка, — отвечает Доротея. — Новенькая?
В этот момент у Франко едва не появляется товарищ по судьбе, которому тоже чуть не вогнали переносицу в мозг между лобными долями. Однако Доротея сидит вне радиуса прямого удара, и Кейс удерживается от искушения.
Доротея улыбается.
— Три недели назад, — начинает она, — когда я была во Франкфурте, мне позвонили с Кипра. Какой-то русский. Представился, как специалист по налогам. Сначала я подумала, что его интересует контракт с Хайнцем, но потом поняла, что речь идет об особых услугах по линии моей предыдущей работы. — Она смотрит на Кейс и вопросительно поднимает бровь.
— Я знаю о вашей прошлой работе.
— Русский попросил меня поставить одного человека в неловкое положение, чтобы этот человек отказался работать на определенную фирму. Разумеется, речь шла об этой фирме, а человеком были вы. — Доротея складывает руки на коленях. — Заказчик в тот же день вылетел с Кипра, если он действительно был на Кипре. Мы встретились, и он рассказал о вас кое-какие детали. Кое-что я знала и сама, потому что уже не первый год занимаюсь этим бизнесом. Рекламным, я имею в виду. Вообще, он был неплохо осведомлен, знал о моем прошлом. И о планах, которые я строила насчет «Синего муравья».
— Значит, русский?
— Да. Что вам известно о Кипре?
— Почти ничего.
— Это свободная налоговая зона для русских бизнесменов. Там их очень много. В общем, мне сообщили о вас некоторые сведения и заплатили аванс.
— Простите, Доротея, — подает голос Бун. — Не хотел вас прерывать, когда вы говорили об этом раньше, но в какой валюте вам заплатили?
— В американских долларах.
— Спасибо!
Бун снова умолкает.
— Какие сведения? — спрашивает Кейс.
— Когда вы перестали посещать Кэтрин Мак-Нелли? — задает Доротея встречный вопрос.
— В феврале, — автоматически отвечает Кейс, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке.
— Мой русский заказчик передал мне записи ваших бесед.
Кэтрин действительно делала записи во время каждой сессии.
— Так я узнала о вашей чувствительности к…
— Не будем вдаваться в детали, — обрывает Кейс. Мог ли ее терапевт совершить такое предательство? У
Кэтрин, правда, были некоторые сомнения насчет прекращения визитов, она считала, что процесс еще не закончен. Но они расстались в мире и согласии. Кэтрин хотела поработать над проблемами, связанными с исчезновением Уина, но для Кейс это было слишком рано, и они договорились подождать.
— Не могу поверить, чтобы Кэтрин… — начинает Кейс.
— Она скорее всего ни при чем, — отвечает Доротея, будто прочитав ее мысли. — Этот человек с Кипра… Вы никогда не имели дела с такими людьми? А я имела. Вероятно, он послал своих людей в Нью- Йорк, чтобы те забрались к ней в офис и сфотографировали записи. Кэтрин ни о чем не догадывалась.
— Прошу заметить, — вставляет Бун, — мы не можем точно датировать это событие. Кейс прекратила лечение в феврале. Значит, записи могли похитить в любое время между февралем и моментом
