кто прошел, привозят сюда.
Вокруг фонаря, освещающего бетонную дорожку, вьются ночные бабочки, усиливая жутковатое ощущение безлюдного летнего кампуса где-нибудь в заштатном американском колледже.
— А что происходит, когда кончается их срок? — спрашивает она.
— Пока еще такого вопроса не возникало. Это новая структура, а приговоры здесь в основном от трех до пяти. Так что правила придумываются по ходу игры. Обычное дело в этой стране.
Дорожка взбегает на холм; сквозь редкие молодые сосенки проглядывает одноэтажное оранжевое здание, похожее на небольшой мотель. В здании четыре окна и четыре одинаковые двери. Но свет горит только над тремя.
— Ты что-то совсем расклеилась. — Капюшончик отдает ей фланелевый прямоугольник. — Ложись-ка сразу спать.
— Я знаю, Кейс, вы очень устали, — говорит Бигенд, — но нам надо поговорить. Всего несколько минут.
— Не давай ему увлекаться, — советует Капюшончик, — а то он до утра будет болтать.
Он поворачивается и заходит в одну из дверей, открыв ее без ключа. За кружевной занавеской вспыхивает свет;
— Они не заперты, — говорит Бигенд, входя в соседнюю дверь. Кейс шаркает следом. Ее ноги болят уже меньше. Бигенд включает свет.
Кремовые стены, коричневая линолеумная плитка на полу. Американский ковер. Некрасивая мебель из темной фанеры — должно быть, сороковых годов. Кейс кладет фланелевый прямоугольник на комод, перед зеркалом с матовой насечкой по краям.
Пахнет какой-то дезинфекцией или инсектицидом.
Белый конверт она по-прежнему держит в руке.
— Бун читал мою почту, — говорит она Бигенду.
— Да, правда.
— Значит, вы знали? Все это время?
— Нет. Только с тех пор, как он позвонил мне из Огайо и сказал, что надо срочно лететь в Москву. Мой друг слетал за ним на «Гольфстриме», привез в Париж. По пути в Россию он мне признался.
— Поэтому он не остался?
— Он не остался, потому что я решил разорвать наше партнерство.
— Вот как? Разорвать партнерство с Буном?
— Да.
— Почему?
— Он постоянно пытается создать впечатление, что его компетенция выше, чем на самом деле. А я предпочитаю людей, которые на деле более компетентны, чем они думают.
— Где сейчас Доротея?
— Не знаю.
— Вы что, даже не спросили?
— Спросил. Один раз. Они сказали, что не знают.
— И вы поверили?
— Я решил, что про такие вещи лучше не спрашивать.
— Чего она пыталась добиться?
— Переметнуться на другую сторону. В очередной раз. Она действительно хотела получить работу в Лондоне. А им сказала, что будет по-прежнему работать на них. Как мы и договорились. Но когда Стелла ответила на ваш имэйл, события начали развиваться очень быстро. Служба безопасности Волкова, естественно, отслеживала весь трафик через домен armaz.ru. Они сразу же связались с Доротеей, и в ходе этой, надо полагать, очень бурной дискуссии до нее впервые по-настоящему дошло, каких именно людей она кидает, переходя на мою сторону. Она также поняла, что если успеет первой добраться до вас и выяснить, откуда вы узнали адрес, то у нее появится хороший козырь. Ее могут даже наградить, да еще и работу в «Синем муравье» сохранить удастся.
— Но откуда она узнала, что я в Москве?
— Наверное, она очень быстро нашла замену тем двум шпикам. А может, у нее с самого начала было больше людей. Так или иначе, она не переставала за вами следить даже после Токио. Ей же надо было докладывать русским о ваших действиях. А излишним воображением она не отличается. Когда ей сообщили, что вы сели на самолет «Аэрофлота» в Хитроу, она, естественно, сделала вывод, что вы летите в Москву. Тем более что в этот час у «Аэрофлота» нет других рейсов. После этого ей не составило труда организовать за вами слежку в России. Люди Волкова ничего не знали; очевидно, она воспользовалась своими старыми связями. — Бигенд пожимает плечами. — Доротея постила на вашем сайте, под другим именем. Вы знаете?
— Да.
— Поразительно. Она не больше нашего знала о том, кто автор фрагментов, пока они ей сами не сказали, чтобы помочь остановить вас… Ну ладно. Вы действительно очень устали. Увидимся утром.
— Хьюберт, скажите, Буну удалось что-нибудь выяснить в Огайо?
— Нет. Имя домена он взял из вашего письма Стелле. Не только домен, конечно, но и весь адрес. Но что с ним делать дальше, он понятия не имел. Поэтому и сказал вам, что раздобыл имя домена. Надеялся, что ему достанется хотя бы часть лавров. Но потом все закрутилось, нужно было совершать быстрые движения, и, чтобы не повредить делу, ему пришлось во всем признаться. — Бигенд снова пожимает плечами. — Вы тоже мне не докладывали, что у вас на уме, какие планы. Но по крайней мере вы хоть не лгали. Кстати, как вам удалось достать адрес?
— Через одного человека со связями в АНБ. Я понятия не имею, как он это сделал, и вряд ли когда- нибудь узнаю.
— Вот видите. Я понял, что ставлю на победителя, как только вас увидел.
— А куда поехал Бун?
— Наверное, назад в Токио. К своей подружке дизайнерше, у которой он жил, когда вы были там. Вы с ней не встретились?
— Я видела ее квартиру, — отвечает Кейс, помолчав.
— Думаю, его вообще ничего не интересует, кроме денег. — Бигенд морщится. — В этом корень всей проблемы интернетных фирм-однодневок. Ну ладно, спокойной ночи!
Он уходит.
Кейс садится на оранжевое шестидесятническое покрывало и распечатывает белый конверт, подарок Маршвинского-Вирвала.
Внутри обнаруживаются три листа хорошей голубой бумаги, которые содержат, судя по всему, краткий конспект некоего более объемного документа. Она быстро читает, сражаясь с некоторыми неточностями перевода, но смысл почему-то ускользает.
Что-то насчет последнего утра ее отца в Нью-Йорке.
Она перечитывает еще раз.
Только с третьей попытки становится ясно, о чем идет речь.
Уин прибыл в Нью-Йорк для встречи с конкурирующей фирмой, которая тоже занималась безопасностью публичных мероприятий. Регистрация его патентов должна была вот-вот завершиться, и с этой фирмой могли возникнуть юридические осложнения по поводу авторских прав. Чтобы обсудить потенциальные проблемы, Уин договорился о встрече с президентом фирмы. Переговоры были назначены на утро 11 сентября, в офисе по адресу Уэст-стрит, 90.
Выйдя из гостиницы «Мэйфлауэр», Уин действительно, как и показал привратник, взял такси.
Ранее неизвестные детали: номер машины, данные таксиста. Камбоджийская фамилия, адрес, телефон.
Авария произошла, когда они находились в Гринвич-виллидж, следуя на юг по Кристофер- стрит.
Такси почти не пострадало; продуктовому фургону, с которым оно столкнулось, досталось чуть больше. Таксист практически не говорил по-английски. Авария случилась по его вине.
