структура. А мы наняли Доротею Бенедитти, чтобы присматривать за вами — на сайте и по работе, через контакты с вашими заказчиками в Нью-Йорке.
— Почему именно ее? — снова встревает Капюшончик. Все оглядываются на него. Он пожимает плечами.
— Традиционалисты вели кое-какие дела с ее предыдущими хозяевами, — поясняет Сергей. — Они думали, что понимают ее. А нам казалось, что она понимает нас.
— Она сработала, как мостик между двумя культурами. — Бигенд улыбается, делает глоток вина.
— Вот именно. А когда выяснилось, что вы летите в Лондон по контракту с «Синим муравьем» — это был еще один звонок. Мистер Бигенд уже находился у нас на заметке. Его фирма весьма настойчиво и изобретательно изучала сетевую культуру вокруг фрагментов. Мы это выяснили при помощи программы, которую «Магия-символ» дала для отслеживания водяных знаков. Естественно, интерес к фрагментам такого человека, как Хьюберт Бигенд, вызвал самые серьезные опасения.
— Спасибо, — говорит Бигенд.
— Пожалуйста. А мысль о том, что вы двое можете объединиться — это уж нам совсем не понравилось. И еще меньше это понравилось традиционалистам. Мы позволили им курировать Бенедитти, и ей было приказано испортить ваши отношения с «Синим муравьем». Она привлекла своих людей, чтобы подсадить жучков на телефон и на компьютер в лондонской квартире.
— А человек с Кипра? — спрашивает Кейс.
— Один из традиционалистов. Ее прямой хозяин. Кейс переводит взгляд с Сергея на Маршвинского-Вирвала, потом на Бигенда, потом на Капюшончика. Мутная неопределенность последних недель тяжело шевелится в глубинах памяти, перестраиваясь в соответствии с новой исторической парадигмой. Неприятное чувство. Как будто Сохо вдруг решил подняться и переползти на Примроуз-Хилл, потому что там его истинное место… Уин любил повторять, что настоящие заговоры, как правило, не закручиваются вокруг нас; мы просто мелкие пешки в чьей-то крупной игре.
Официанты убирают грязную посуду и приносят бокалы поменьше, для десертного вина.
Кейс приходит в голову, что весь обед прошел без тостов, хотя принято считать, что ни одно русское застолье без них не обходится. Возможно, причина в том, что это застолье не вполне русское. Возможно, они обедают на территории той виртуальной страны, лишенной границ и названия, гражданином которой так стремится стать Бигенд — страны, где нет Зазеркалий, где правит призрачная рука маркетинга, и все разнообразие ощущений сведено к региональным различиям в цене на один и тот же товар. Но Кейс не успевает додумать эту мысль: Маршвинский-Вирвал звенит ложечкой по краю бокала.
— Я хочу предложить тост за отца мисс Поллард, покойного Уингроува Полларда. Нам, представителям старой школы, помнящим ушедший порядок, трудно удержаться и не соскользнуть в яму старой вражды. Я и сам поддался этому соблазну, о чем сейчас сожалею, и прошу принять мои извинения. Где бы мы сегодня оказались, если бы на стороне демократии и свободного рынка не было людей, подобных мистеру Полларду? Уж разумеется, не здесь. И наша организация не служила бы, как сейчас, прогрессу искусства и улучшению жизни и будущего тех, кому повезло меньше, чем нам.
Взяв паузу, он переводит дыхание и оглядывает сидящих за столом. Кейс пытается понять, чего он хочет добиться. Подлизывается к ней, прикрывает свою задницу? Верит ли он в то, что говорит?
— Друзья мои! Такие люди, как Уингроув Поллард, храбро и беззаветно защищая идеалы свободы, позволили таким людям, как Андрей Волков, выйти на передний край и вступить в честную конкуренцию с другими свободными людьми. Если бы не Уингроув Поллард, друзья мои, Андрей Волков мог бы сейчас томиться в застенках советского режима. Выпьем за Уингроува Полларда!
И все сидящие за столом, включая Кейс, повторяют последние слова, поднимают бокалы и пьют — под гипсовые залпы баллистических ракет и спутников, вылетающих из старой облезлой фрески.
После обеда Капюшончик, Бигенд и Кейс направляются в гостевой домик, предназначенный для новобранцев «академии мечты», где им предстоит провести ночь. Перед тем как попрощаться, Маршвинский-Вирвал извиняется и отводит Кейс в сторонку. В руках у него неизвестно откуда появляется прямоугольный объект толщиной не больше десяти сантиметров, в бежевом фланелевом чехле.
— Андрей Волков просит вас это принять, — говорит он. — Как символ. Еще раз хочу извиниться за свою недавнюю настойчивость. Если бы мы знали, как вам удалось раздобыть адрес Стеллы, нам было бы легче закрыть бреши в волковской службе безопасности. В данный момент нас очень беспокоит надежность фирмы «Магия-символ». К сожалению, услуги этой фирмы необходимы для поддержки проекта сестер.
— Вы сказали, что мой отец может быть жив. Но я в это уже не верю.
— Боюсь, что вы правы. Наши люди в Нью-Йорке занимались этим делом вплотную и не обнаружили прямых доказательств его смерти. Однако лично я убежден, что он действительно погиб. Вы уверены, что не хотите нам помочь в вопросе с фирмой «Магия-символ»?
— Я ничего не могу вам сказать, потому что сама ничего не знаю. Но это не было оплошностью или предательством со стороны «Магии-символ». Просто один человек со старыми связями оказал мне услугу. Деталей я не знаю, но ответ он получил очень быстро.
Глаза Виктора сужаются.
— Система «Эшелон»… Ну конечно! — Он улыбается. — Позволю себе догадку: старый товарищ вашего отца?
Кейс ничего не отвечает.
Он достает из кармана белый конверт.
— Это тоже вам. Подарок от меня. У традиционных методов есть свои плюсы. Наши люди в Нью- Йорке очень талантливы и исполнительны и располагают весьма значительными средствами. — Он кладет конверт на прямоугольный фланелевый пакет, который Кейс все еще держит перед собой.
— Что это?
— Все, что нам удалось узнать о последнем утре вашего отца — после того, как он покинул гостиницу. Всего хорошего, мисс Поллард.
Развернувшись, он уходит назад, в сумрачную овальную комнату, освещенную свечами, где за столом в одиночестве сидит Сергей, распустив галстук и раскуривая сигарету.
42. ЕГО ОТСУТСТВИЕ
Работники волковской рендер-фермы, похоже, не обязаны носить спецодежду — если не считать поголовной любви к изделиям фирмы «Гэп». Некоторые из них попадаются на пути в коридоре и во дворе, пока Кейс с Бигендом и Капюшончиком идут в гостевой домик.
Бигенд рассказывает, что ограда, через которую перелезла Кейс, была установлена совсем недавно, для защиты от местных жителей, которые постоянно лазили воровать.
Обычно здесь находится шестьдесят человек. Отдают долг русскому обществу, добавляя детали к фрагментам, готовя их к обсчету, согласно полученным инструкциям. Раньше здесь был техникум, рассчитанный на сто пятьдесят человек. Эта недонаселенность, наверное, и объясняет висящую здесь сонно-ленивую атмосферу летних каникул.
— Какие у них преступления? — спрашивает Кейс, старательно шаркая рядом с Капюшончиком, который несет ее подарки.
— Ничего насильственного, — отвечает Бигенд. — Это одно из требований. По большому счету они просто совершили ошибки.
— Какие ошибки?
— Не рассчитали размер взятки или подкупили не того чиновника. Или пострадали от врагов. Агенты Сергея постоянно следят за слушаниями в судах. Важно успеть их перехватить до того, как они понюхают — в буквальном смысле слова — государственную тюремную систему. Первым делом они проходят медкомиссию и психологическую экспертизу. Некоторые, надо полагать, не проходят. Потом тех,
