По крайней мере, других машин здесь не было, а мурлыкающему зверю, который нас вез, я уже мог немного доверять. Девушка свернула с дороги и остановила машину в небольшой рощице, раскинувшейся возле голой скалы.
— Вот мы и приехали, — сказала она.
— Но я ничего не вижу.
— Это там, выше, — она указала на небольшое каменное строение с дверью, но без окон. — Вот это и есть мой храм любви.
— Храм? — я озадаченно посмотрел на нее. — Не понимаю.
— Поймешь, — усмехнулась она. — Сейчас ты все поймешь.
— Но я даже не знаю, как тебя зовут, — говорил я, идя вслед за ней.
Она улыбнулась, в темноте блеснули ее зубы.
— Можешь, если хочешь, называть меня Арлен.
— Это твое настоящее имя?
— Нет. Поэтому я и хочу, чтобы ты меня так называл.
— А меня зовут…
— Молчи, я не должна этого знать, — сказала она, зажав мне рот надушенными пальцами.
— Не понимаю, почему?!
— Надо, чтобы мы не были знакомы. Так хочет богиня.
«Ну, держись, дружище!» — сказал я себе. Что за орешек мне попался на этот раз? Однажды я имел дело с девушкой, которая считала себя оборотнем и завлекла меня в лес, как оказалось, не для того, чтобы заняться любовью, а чтобы съесть меня. Потом я повстречал другую, считавшую себя новым воплощением Мессалины. На мне места живого не осталась после ее объятий!
Морган Лэйси бредила, что ей во владение навязывают королевство Лохлэнн, а теперь еще эта девица говорит мне о какой-то богине.
В молчании она провела меня мимо деревьев к каменному строению, вынула из сумочки ключ и вставила его в замок массивной деревянной двери, окованной железом.
— Послушай, я вспомнил, что обещал сопровождать мою бабушку на тренировку по каратэ, — сказал я. — А кроме того, мне здесь как-то не очень нравится.
Быстро обернувшись, она обвила руками мою шею.
— Тебе понравится. Обещаю, что тебе здесь очень понравится.
Я попытался отстраниться, хотя тепло ее рук на моей шее и ее тело, прижатое к моему, заставили мое сердце учащенно забиться.
— Пожалуйста, пойдем. Стыдно такому здоровенному парню бояться хрупкой девушки. Голос плоти вновь властно заговорил во мне, и побороть искушение было выше моих сил.
Я последовал за ней в темноту, дрожа от возбуждения и страха. Она вынула зажигалку, зажгла свечи, и в их колеблющемся свете я стал оглядываться кругом.
Внутри было почти так же голо, как и снаружи.
Помещение оказалось довольно просторным, в свое время оно наверняка служило складом, но сейчас в одном из его углов был устроен помост, на котором возвышалась статуя женщины с оголенной грудью. Стена позади изваяния была задрапирована тяжелыми ярко-красными портьерами, а перед помостом около дюжины складных стульев образовывали полукруг.
— Вот мы предстали перед тобой, Бранвен Благостное Лоно, — обратилась девушка к статуе, — о богиня любви и мудрости.
— О, будь я проклят! — воскликнул я, с неодобрением разглядывая великолепно изваянную и богато украшенную фигуру. Я-то думал, что знаком со всеми культами в Лос-Анджелесе и его окрестностях, но выходит, преувеличивал свою осведомленность. Зато смысл происшедшего со мной стал понемногу проясняться. Как я уже догадался, наша встреча не была случайной.
Девушка искала меня и нашла. Я понял это, услышав имя Бранвен. Значит, это она — девушка, которая угрожала Морган и объявляла себя настоящей королевой Лохлэнна, сказав также, что она посвящена Бранвен. Вне всякого сомнения, это она, и ее имя — Эннис. Я бы сразу об этом догадался, не будь я так околдован.
Тут взгляд мой упал на некий предмет, гораздо более удивительный, чем статуя. Высеченный из мрамора, он висел над своеобразным алтарем. Изящество и безупречность форм говорили о высоком мастерстве и умении. В том, что изображал сей предмет, не было ни малейшего сомнения, несмотря на некоторую дань стилизации. К счастью, я не умел краснеть, иначе мое лицо стало бы сейчас цвета зрелой свеклы.
Но девушка и без того заметила, в какое я пришел смятение, и весело рассмеялась.
— Ты никак шокирован творением наших мастеров? Находясь на чужбине, мы, изгнанники, храним символы, принятые у нас дома.
— А где ваш дом? — поинтересовался я.
— Очень далеко. За пределами этого мира, — ответила она серьезно.
— А зачем ЭТО там болтается?
— Ты прекрасно знаешь, что это такое. Это йони, символ женского начала жизни, символ Бранвен.
— Но боже мой, в церкви!
— А где же ему еще быть, как не в храме? Это ли не божественный ковчег, где заключены основы и тайны жизни, ее истоки и ее искушения?
— Мне кажется, что это слегка отдает богохульством.
— Глупости! Все зависит от индивидуального вкуса и воспитания. Мне, например, кажется богохульством почти все, что я вижу в этом городе!
— Представь, и мне тоже. Кстати, ты сказала: «Мы, изгнанники», так что выходит, в Лос-Анджелесе есть и другие приверженцы культа Бранвен. Я-то был уверен, что она — древнекельтская богиня.
— Она — богиня всех времен и народов, в том числе и кельтская. В Вавилоне ее называли Иштар, в Греции — Афродитой, в Риме — Венерой. Культ Великой Матери — древнейший в мире, он существует в веках, это самая жизнеутверждающая из всех человеческих религий, ведь в ее основе — продолжение рода.
Девушка подошла к. алтарю и преклонила колени перед статуей, протянув к ней руки.
— О Бранвен, посмотри на нас, на то, что мы будем делать! Бранвен, благослови любовь, которой мы сейчас займемся во славу твою! Прими мою жертву и дай мне силы для долгого пути!
Я уставился ей в затылок. Неужели она собиралась заниматься со мной любовью прямо здесь, в этом храме? Я снова взглянул на пикантный символ, висевший над алтарем. Да, похоже, именно это и было у нее на уме.
Девушка повернулась и проследила за моим взглядом.
— Тебя это по-прежнему смущает?
— Да, — признался я. — Для меня это как-то слишком прямолинейно.
— Шокирует, потому что прямолинейно? — Ее, похоже, забавляло мое смущение. — На самом деле это один из древнейших символов человечества. Подобный ему в незапамятные времена вешали над входной дверью жилищ, а потом, забыв его символическое значение, заменили его лошадиной подковой. Там, откуда я родом, истинное значение символов до сих пор не забыто.
Она стала приближаться ко мне с горящими от возбуждения глазами.
— Бранвен смотрит на нас, я это чувствую. Мы должны очень постараться ради нее.
— Ну конечно, — ответил я, понимая, что все еще нахожусь в плену чар, изобретенных самой матерью-природой, которым невозможно противиться.
— Я должна обрести силу, — сказала девушка. — Я ДОЛЖНА, и только Бранвен может помочь мне в этом.
О какой такой силе она говорит? О колдовской силе, способной убивать, как она угрожала Морган Лэйси?
— Мне понадобится много сил, чтобы открыть путь в Каэр Педриван. Те, другие, уже во Вращающемся Замке, и я должна их догнать.
