— Да, это так. И ничего тут не поделаешь, — равнодушно отозвалась Эннис. Видимо, на Анноне никому не приходило в голову интересоваться тайнами природы. Все необъяснимое и непонятное относили на счет волшебства, и всех это устраивало. Возможно, именно поэтому здесь не существовало науки как таковой, подумал я. Может быть, потому цивилизация Аннона так отстала от земной?
Но в самом ли деле это отсталость, вот в чем вопрос. Здесь не было ни атомных бомб, ни ревущих реактивных самолетов, ни чудовищных автомобилей. Конечно, пенициллина и других наших эффективных лекарств здесь тоже не знали. Зато умели делать эту черную мазь, от которой так быстро унялась боль моих ран.
— Дюффус, — позвала Эннис в тот момент, когда я с трудом менял положение своего измученного тела, укладываясь между столом и койкой.
— Слушаю, принцесса.
— Мне холодно.
— Сочувствую вам, ваше величество.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!
— А что же вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что чем ближе мы подходим к морю Мрака, тем становится холоднее. Ты не замерз на полу?
— У нас, настоящих мореходов, это зовется палубой.
— Черт возьми, ответишь ты мне или нет? Тебе холодно?
— Я начинаю привыкать и к этому. И не хотел бы бросать закаливание на данном этапе, чтобы потом начинать все сначала:
— Чтоб тебе пусто было, Дженьери! Почему ты не делаешь то, чего я хочу?
— О Слава Лохлэнна, я ведать не ведаю, чего вы хотите.
— Нет, знаешь! Ты знаешь, что я пообещала Бран-вен, и знаешь, что обещания надо выполнять!
— Полагаю, что я и Бранвен квиты. Я для нее так старался тогда в храме, а она нас сегодня подвела.
— Дженьери, если ты немедленно не заберешься на эту койку, я нашлю на тебя мышей, и они станут бегать по твоему животу!
— О, я буду этому только рад! С детства люблю мышек! Они такие славные. Помнишь, у Бернса:
— Дюффус, прошу тебя! Ты что, не видишь? Я тоже дрожу как в лихорадке! Меня мучает предчувствие чего-то ужасного! Я боюсь. Пожалуйста, иди ко мне и обними меня!
— У тебя предчувствие чего-то ужасного? Боже мой, что может быть ужаснее сегодняшней драки с Синими?
— Не знаю. Но Морриган и Мюллеартах не сидят сложа руки, и я боюсь.
Как это было непохоже на мою самоуверенную ведьмочку! На самом ли деле она так испугана или это только предлог?
— Дюффус… прошу тебя… Я хочу тебя… Хочу, чтобы ты взял меня!
Вот это уже больше походило на правду! Похлопав Головоруб по рукоятке, чтобы он не ревновал, я взобрался на койку. Скользнув под одеяло, я обнял Эннис и прильнул к ее губам. Руки ее благоухали, а губы были мягкими и податливыми. Ни о чем другом, кроме моей ведьмы-королевы, я не мог сейчас думать. Да, некоторыми колдовскими приемами она владела в совершенстве.
IX
Предчувствия Эннис не оправдались. Все шло отлично. По крайней мере, в течение нескольких ближайших дней ничего плохого с нами не случилось. Возможно, в ту ночь мы так ублаготворили Бранвен, что она отводила от нас все беды.
«Андраста» прошла море Мрака со свойственной ей скоростью в три узла, и вот Рот Фэйл снова явил нам свой лик.
Я пытался убедить Эннис, что если мы всю оставшуюся часть пути будем развлекать Бранвен, богиня станет ревностно и неутомимо заботиться о нашей безопасности, но Эннис, подобно большинству женщин, с которыми я имел дело на Земле, стала беспокоиться прежде всего о своей репутации, в частности, о том, что скажут ее подданные, узнав, что их будущая королева делила ложе с простым воином.
— Почему ты вообще так уверена, что тебя коронуют? — спросил я. — Морриган, вполне возможно, значительно опередила нас, добралась до Лохлэнна и воцарилась там.
Эннис замотала головой, и ее черные волосы разметались во все стороны.
— Нет! Нет! Я уже говорила тебе, что коронация не может состояться до Бельтене, а это еще через неделю.
— Пусть так, но она, возможно, уже правит страной как некоронованная королева, и церемония окажется всего лишь формальностью.
— Дженьери, ты меня умиляешь. Ровным счетом ничего не зная о наших обычаях, ты тем не менее стоишь здесь и пытаешься рассказать мне, что сейчас происходит в Лохлэнне.
— А если я просто тренирую свои способности к ясновидению? Я так и вижу большой красивый дворец и сидящую на троне красавицу, вытянувшую восхитительные ножки.
— Ах, так?! Значит, она по-твоему — красавица с восхитительными ножками?!
— Такой она мне представляется в видении, только и всего.
— В таком случае, пусть в этом же видении тебе представится, где ты будешь спать нынче ночью, — процедила она.
— Вот так, Головоруб, — вздохнул я, — снова мы с тобой ночуем на жестком полу.
Уверен, что это стало началом наших новых несчастий. Несчастий? Сказать по правде, в течение всего нашего путешествия их было в избытке, но, представьте себе, все они померкли в сравнении с катастрофой, последовавшей за этой перебранкой. Днем, когда раскаленный Рот Фэйл медленно плыл к горизонту, а вдалеке собрались большие черные тучи, мы миновали Золотые Столбы. Так назывались огромные, чуть не с милю высотой острова, с такими отвесными склонами, что по ним не смогли бы взобраться даже горные козы. Эти острова были больше похожи на опоры гигантского моста, чем на естественные образования. Когда я спросил Эннис об их происхождении, она пожала плечами.
— Друиды рассказывают, что их поставил Сача, Великан-Ветер, в далекие времена, когда людей еще не было на свете. Он решил построить мост, чтобы перегнать свое исполинское стадо из Сокра в Лохлэнн. Но вес моста на концах оказался таким большим, что Сокр и Лохлэнн затонули, а сам мост обрушился. Остались только опоры.
— А что, вполне похоже на правду, — заметил я, глядя на собиравшиеся у Столбов облака. — Смотри-ка, похоже, дождь собирается?
Эннис не ответила. Она снова слушала Бранвен по невидимому телефону. Вот болтливые особы, подумал я. Однако им крупно повезло, что здесь нет платной телефонной сети, как у нас в Штатах. Тогда их счета быстро выросли бы до размеров национального долга.
— Что новенького у сладчайшей из богинь всех времен и народов? — спросил я. — Не забудь сказать ей, что я по-прежнему ее люблю и что в одну из ближайших ночей мы с тобой снова должны…
— Заткнись, — отрезала Эннис, с тревогой и страхом глядя на собиравшиеся облака.
