– Что с регенератором?
– После удара о перегородку метеорит распылился, в регенераторе несколько тысяч пробоин. Все их заделать невозможно. Уровень воды в коридорном отсеке повышается, – доложил обстановку Кельзав.
Капитан понимал, что, поскольку в корабле невесомости не было, вытекающая из регенератора вода скапливается слоем на полу. Обладая чудовищным весом в условиях перегрузок, она легко может просочиться вдоль центрального ствола…
– Каков уровень воды? – спросил капитан.
– Метр.
– Почему только сейчас обратился?
– Капитан, я обращался к тебе неоднократно по всем каналам связи, – сказал Кельзав. – Ты не отвечал. Не отвечает почему-то и Энквен. Покинуть свой участок я не могу.
– Какие принял меры?
– Обратился к электронному мозгу, – произнес Кельзав. – Он посоветовал мне…
– Ни в коем случае не следуй советам электронного мозга, – перебил капитан.
– Но электронный мозг корабля…
– В условиях искривленного пространства он может работать неправильно, особенно при таких перегрузках, – пояснил капитан.
– Но ты же работаешь, капитан.
– Как ты борешься с наводнением? – спросил Икаров, косясь на черный экран.
– Установил насос.
– Куда откачиваешь воду?
– В переходную камеру.
Перед мысленным взором Икарова мелькнула узкая переходная камера. Она наполняется водой, на волнах покачивается скафандр, в котором капитан выходил на поверхность корабля, в открытое пространство…
– Это совет электронного мозга? – спросил капитан.
– Да.
– Немедленно выключи насос. Мы удаляемся от Тритона, и кривизна пространства меняется. Если камера перехода будет полной, она может лопнуть, как мыльный пузырь, и «Пион» переломится надвое, – сказал капитан.
– Насос выключил, – доложил Кельзав после короткой паузы. – Вода прибывает.
– Там должны быть пустые контейнеры для взятия проб, – сказал капитан.
– Имеются. Их выгрузили из оранжерейного отсека, – откликнулся Кельзав.
– Собирай в них воду и отправляй по ленте в аннигиляционный отсек, – распорядился капитан. – Двигатели нуждаются в рабочем веществе.
– Капитан, я не могу этого сделать…
– Лента заклинилась?
– Лента в порядке, капитан. Энквен не отвечает. Капитан, разреши мне спуститься в двигательный отсек и выяснить, что с Энквеном, – попросил Кельзав.
– Оставайся на месте.
– Я быстро…
– Выполняй приказ, – отрезал Икаров.
– Один не справлюсь.
– Вызови свободные манипуляторы, – сказал капитан. Кельзав отключился.
Итак, разрушен регенератор. Починить его можно только в условиях плоского пространства. Но до него еще надо добраться… Ему уж, видно, не дожить до этого дня.
Последние минуты Федор хотел побыть рядом с Лин. Мысленным усилием он включил патрон с записью ее голоса. Он берег его, как последний глоток воды.
«На кремнистой тропе, на чужом перевале…» – зазвучал в капитанской рубке голос Лин. Строки о спиральном пути человечества Икаров знал наизусть
– строки, которые подсказали ему, где искать выход из ловушки, в которой очутился «Пион». Капитан впитывал каждое слово Лин, каждую ее интонацию, и кажется, сама тяжесть начинала таять.
«Чтобы вынырнуть снова, прорезавши дали, на каком-то витке бесконечной спирали», – закончила Лин. Голос умолк, послышался легкий треск. «Неужели в блоке больше ничего не записано?» – испугался Икаров. Он вспомнил, как Лин спрятала этот блок в одном из отсеков строящегося «Пиона». Это было, когда он, вернувшись с Рутона, прилетел к Лин на Луну. Федор просил дать ему блок, Лин отказывалась. «Ты послушаешь его в полете, когда ты будешь одинок и тебе будет плохо», – сказала она. «Ты уверена, что именно я полечу на «Пионе»?»
– спросил Федор. «Уверена», – ответила Лин.
