особые.
Мощность, а с нею и ярость грозы возрастали. Гроза раскручивалась, словно маховик. Некоторые молнии вспыхивали совсем близко от танкетки, одна из них ушла в почву перед самым носом машины.
«Словно бальсанч на Марсе», – подумал капитан, вспомнив рассказы Лин о Красной планете.
Динамики доносили снаружи шипение и треск электрических разрядов. Наконец сверху хлынул ливень такой силы, что Теплое плато мгновенно превратилось в бурлящее море.
Пришлось выпустить подводные крылья. Машина поплыла, покачиваясь на волнах.
На корабль они вернулись благополучно.
Икаров и Энквен посвятили Теплому плато много дней, но жалеть о затраченном времени не приходилось. «Затерянный мир», как окрестил его Икаров в память о любимой книге детства, не уставал раскрывать перед ними свои тайны.
Время, свободное от вылазок, шло на систематизацию добытых фактов, на их осмысливание.
Энквен задавал Икарову столько вопросов, что капитан несколько раз думал о том, какой нелегкий труд у воспитателя. Нет, недаром в воспитатели белковых координационный совет назначает самых выдающихся людей.
– Капитан, почему атмосфера Рутона так сильно отличается от земной атмосферы? – спросил однажды Энквен.
Они сидели в капитанской рубке пульсолета, стенные панели излучали ровный свет, уютно пофыркивал закипающий чайник, и не верилось, что снаружи бушуют тяжелые вихри чужой планеты.
Вопрос Энквена при внешней простоте и наивности был сложен. Чтобы полно и правильно ответить на него, Икарову пришлось призвать на помощь познания, полученные в Звездной академии.
– Причина различия атмосфер в том, что Рутон оказался в состоянии удержать весь свой водород, – сказал Икаров. – Наша Земля не смогла удержать весь водород, который имелся в первичной ее атмосфере…
– Давно он улетучился?
– Давно, – сказал капитан.
– А почему структура планетной атмосферы связана именно с водородом?
– спросил Энквен.
– Чтобы это понять, давай вернемся в те времена, когда Рутон был горячим, – произнес капитан. – Планета с течением времени охлаждалась все больше и больше. Наконец наступил момент, когда газообразные массы начали сжижаться. В результате образовалось жидкое ядро, окруженное огромной газовой оболочкой.
– Понимаю, – прервал Энквен, – в подобных условиях в присутствии водорода окислы железа восстанавливаются…
– Верно, – подтвердил капитан, – и образуется металлическое железо. Что должно было происходить дальше?
Робот подумал.
– Железо переходит в жидкое ядро, – сказал он.
– А куда девается кислород, который при этом освобождается? – спросил капитан.
– Переходит в атмосферу Рутона.
Икаров кивнул.
– Что касается окислов других важнейших составляющих пород, включая кремний, калий, натрий, магний и кальций, то они не восстанавливаются в присутствии водорода при высокой температуре, – пояснил он. – Поэтому подобные окислы должны были вступать в соединения, образуя жидкие массы пород.
– Они были похожи на земные породы?
– В общем да, – сказал Икаров. – Ну, а дальше охлаждение продолжалось, и скалистая оболочка начала отвердевать. Но оставалось жидкое ядро из расплавленного железа. В этот период атмосфера Рутона состояла в основном из водорода, гелия, кислорода, азота, углерода и небольших количеств инертных газов, а также таких элементов, как сера и хлор.
Робот слушал, не шевелясь.
– На следующей стадии остывания Рутона в действие вступили химические процессы, – продолжал Икаров. – Углерод соединялся с кислородом, с образованием углекислого газа…
– А водород?
– Он тоже соединялся с кислородом, образуя водяные пары, – сказал капитан.
Энквен переменил позу.
– Каков был состав атмосферы Рутона в этот период? – спросил он.
– Водород, гелий, углекислый газ и водяные пары, – ответил Икаров, подумав, что на экзамене в Звездной академии было, пожалуй, легче.
Энквен помедлил, соображая.
– Дальше и начал углекислый газ соединяться с водородом, давая болотный газ, – произнес робот.
– Вот-вот, – подхватил Икаров. – Когда воздух Рутона остыл до 300 градусов, весь запас углекислого
