– Что?
– Вчера вечером Карас Симбатий опознал обеих девчонок в ресторане 'Бриллиантовый залив'.
– Много платим начальнику сектора, раз по таким ресторанам может шляться, – буркнул директор. – Стой! Девианты были сами по себе, или?…
– В компании. Парень с девкой, лет по восемнадцать-двадцать каждому, девианты и приблудный пацан лет десяти. Карас дозвонился до меня вчера примерно в полдесятого, и я сразу послал к ресторану своего человека. Он появился там около полуночи, как раз к закрытию. Метрдотель за вполне умеренную плату описал всех. Парень и пацан по описанию – те же, кого мы уже засекли в отеле днем. Старшую девку вечером тоже срисовала наружка возле отеля. Наружка же подтвердила, что они впятером вернулись в отель в районе девяти. До их прихода окна не горели, после прихода – зажглись. Два окна горели недолго, еще два – примерно час, до полуночи. Других окон в отеле не зажигалось. Можно предположить, что они живут там впятером. Откуда взялись эти трое, пока непонятно, но других… постоянных свидетелей, вероятно, быть не должно.
– Как зовут парня с девкой, выяснили? Их связь с владельцем отеля?
– Мы не смогли прояснить, кому сейчас принадлежит отель. Но живущие в районе парка соседи в один голос утверждают, что он уже много лет стоит заброшенным. Парень в ресторане заказал столик на имя Дзинтона Мурация – утром, когда проснется полиция, проверим, кто он такой.
– Нет времени проверять, – сквозь зубы проскрежетал директор. – Если они начали появляться на публике, да еще со взрослыми, шансы, что они начнут трепать языками, резко возрастают. Все, Кайн, время на раздумья кончилось. Считаем, что мы отследили их постоянных… сожителей. Нужно решать проблему, быстро и резко. Что спецотряд?
– Пока состояние тревоги не объявлялось. Бойцы спят дома. Полчаса на то, чтобы прокомпостировать мозги этому олуху, Саматте, часа полтора на то, чтобы собрать бойцов здесь, потом час-другой на брифинг, вооружение, подготовку машин, сколько-то времени на доставку на место. Если начинать действовать прямо сейчас, то в районе семи-полвосьмого можем быть на месте.
– Хорошо. Действуй. И, сам понимаешь, в наших интересах, чтобы выживших при захвате девиантов не осталось. По крайней мере, совершеннолетних выживших.
– Не так все просто, – майор не двинулся с места.
– Что?
– Я не командую спецотрядом. Не забывай – Саматта мне не подчиняется. И он совсем не наш человек, во всех смыслах не наш. Иногда мне даже кажется, что он жалеет… подопытных. Я могу отдавать ему приказы, относящиеся к охране территории, но если я заведу разговор о случайных потерях, он пошлет меня далеко и надолго. А то и рапорт подаст начальству, и опять лишние хлопоты. Лучше по-другому. У меня есть неофициальные завязки с парой ребят из спецотряда, так что устроить несчастные случаи во время захвата не проблема, но капитан может все испортить.
– Так сделай так, чтобы не испортил! – прошипел директор Джой, наклоняясь через стол. – Мне что, учить тебя таким вещам? Пусть проведет захват по своему плану с нашими корректировками, а когда твои неофициальные ребята завалят посторонних, сделай так, чтобы его самого начальство послало далеко и надолго! Сколько твои ребята захотят за мокрую работу?
– Тысяч по пятьдесят каждому, – задумчиво проговорил майор. – Ладно. Придумаем что-нибудь.
– Ты уж постарайся, – директор скривился. – А я по своим каналам поработаю. Ладно, свободен. Действуй – прямо сейчас!
Командир спецподразделения Седьмого департамента Министерства обороны капитан Саматта Касарий участвовал в уныло-нудном кошмаре, в котором его преследовало непонятное чудовище. Преследование проходило в лабиринте, в интерьерах, очень похожих на интерьеры Института, и основной отрицательной эмоцией которую испытывал капитан, являлась скука. Каким-то внутренним предчувствием, а может – воспоминанием о таком же кошмаре из просмотренных ранее, он знал, что чудищу точно так же скучно гоняться за ним. И оно преследует его исключительно потому, что ему, чудовищу, так положено – с мнимым усердием, скрывающим под собой откровенную лень и раздражение в адрес жертвы, которой так не вовремя вздумалось залезть на патрулируемую территорию.
Добраться до выхода из лабиринта в тягуче-замедленном режиме капитану не дали. Чудовище неожиданно прыгнуло ему на спину из-за какого-то угла и задребезжало в ухо скучно-казенной трелью. После третьей или четвертой трели Саматта, наконец, вырвал себя из трясины сна и вялой рукой нащупал на тумбочке скользкий брусок пелефона.
– Саматта на связи, – пробормотал он.
– Капитан, майор Кайн беспокоит, – пролаял динамик, вызвав нехорошую дрожь барабанной перепонки. – Прости, что разбудил. Нужно срочно поговорить.
– Сколько… времени? – поинтересовался капитан, откидываясь на подушку и отчаянно борясь со сном.
– Почти полчетвертого. Извини, что беспокою ночью, но мы нашли бежавших девиантов.
Саматта рывком сел в кровати.
– Где? Как? – резко спросил он.
– Жду через двадцать минут в малом конференц-зале, – отрезал динамик. – Отбой.
Саматта выбросил тело из кровати – он уже полностью проснулся – и прошел в ванную. Через пятнадцать минут, умывшись, наскоро побрившись и забравшись в форму, он уже шел по коридору институтской гостиницы, в одном из номеров которой фактически жил уже больше трех лет. Однако перед тем, как покинуть номер, он на несколько секунд остановился, быстро набрал номер, не внесенный в память пелефона, и произнес короткую фразу: 'Мамаша на связи. Детишкам – домой'. Не дожидаясь ответа, он сбросил звонок и вышел, захлопнув дверь. Теперь, если служба оповещения не напортачит, максимум через час все его бойцы окажутся в сборе.
Свет из распахнутой двери конференц-зала на первом этаже мешался с серым предутренним светом, который проникал через широкие стеклянные двери гостиницы. Кайн сидел за столом, нетерпеливо постукивая пальцами по полированной столешнице. Перед ним лежала одинокая картонная папка с красно- синим кружком.
– Вот, – не утруждаясь приветствиями, майор подтолкнул папку по столу в сторону Саматты. – Девиантов обнаружили сегодня… то есть уже вчера вечером. Здесь адрес и грубый план окружающей местности, где они скрываются. Там же – краткая выжимка из личных дел, в основном по их способностях. По младшей девчонке полноценные исследования не проводились, все материалы – по большей части догадки аналитиков, основанные на видеозаписях, сделанных до нас, а также во время побега. Имей в виду – речь идет о догадках, так что, возможно, она куда опаснее. Предполагай худшее. Не забывай, материалы совершенно секретны, копии, хоть бумажные, хоть электронные, делать запрещается.
– Отель? – удивился капитан, быстро просматривая шелестящие страницы. – И парк… Ладно. А это что еще за деятели? – Он сунул под нос Кайну фотографии парня и девушки лет восемнадцати или девятнадцати. – И это? – На стол легла фотография десятилетнего пацана.
– А тут самое сложное, – скривился Кайн. – Они укрываются в старом заброшенном отеле, и с ними трое некомбатантов. Наверное, какие-нибудь бродяги. Медлить опасно. Сам понимаешь, что им грозит. Посторонние, похоже, не догадываются, с кем имеют дело, так что их могут кончить в любой момент. Эта девка, Карина, она хуже пулемета, убивает так же просто, как ты дышишь. И действовать придется твоему спецотряду – полиция наверняка просрет все, как обычно. Я не могу отдавать тебе прямых приказов, но…
Не ответив, Саматта собрал листы в папку, повернулся и вышел.
Он не любил майора. Он вообще страшно не любил это место. То, что в спецлабораториях делали с детьми, иногда вызывало у него желание взять в руки огнемет и засадить термобарический заряд в панорамное окно директорского кабинета. Но его никто не спрашивал, нравится ли ему служить здесь, а сам он так и не собрался с духом, чтобы подать рапорт о переводе. Такое могло плохо сказаться на карьере, и совсем не факт, что в другом месте стало бы лучше. А расстаться с армией насовсем он пока не был готов.
В свои тридцать с небольшим он через многое прошел – через оба конфликта на Островах, через грязную необъявленную войну в джунглях далекого Сураграша, даже через катастрофу транспортного
