Бродяги попытались поверить Уошен, но вскоре по своим каналам услышали заявление, объясняющее все происшедшее. Кривясь, как от боли, женщина повернулась к своим коллегам.
- Один из наших двигателей… сломался… - Но потом она сообразила, что такая откровенность в публичном месте недопустима, и уже с улыбкой добавила: - Но все находится под строгим контролем. - Впрочем, ее тон и выражение лица свидетельствовали о совершенно обратном.
Люди вокруг сидели с испуганными Лицами; кто-то нервно смеялся. Чужие выражали свою реакцию на происшедшее то полным спокойствием, то целым зарядом выпущенных в воздух феромонов. Кафе наполнилось густыми странными запахами и пронзительными нерасчленимыми звуками.
По каналу безопасности пришло второе сообщение. Женщина-офицер вскинула голову, на секунду привлекая всеобщее внимание.
- За мной! - крикнула она полицейским. - Немедленно!
И пятеро Бродяг бросились бежать во всю мочь.
Но это только усилило панику. Дельцы, сидевшие за столиками, принялись судорожно узнавать подробности как по официальным каналам, так и по бесчисленному множеству частных. Голографические изображения покрыли столы, гранитный пол и заплясали в вонючем воздухе. Один из двух работающих двигателей Корабля неожиданно остановился - больше ничего нельзя было утверждать с уверенностью. Тысячи самодеятельных экспертов уверяли, что никакие ошибки, даже дикие комбинации ошибок не могли бы привести к остановке и уж, конечно, к катастрофе. Снова и снова, все чаще и чаще зазвучало в разговорах слово «саботаж».
В течение трех минут ответственность за трагедию взяли на себя шестьдесят пять человек из каких-то неведомых организаций.
Уошен быстро взглянула на Памира.
Он посидел еще какое-то время молча, потом, спокойно объявив, что им надо идти, поднялся. Поглядев на улицу в обе стороны, словно решая, куда им следует направиться, чтобы оказаться в наибольшей безопасности, он, подхватив Бесшабашного под острый локоть, вдруг коротко и с решительным жестом бросил:
- Туда.
Перпендикулярно к улице шел узкий, плохо освещенный туннель.
Памир бок о бок с псевдочужим прошли контрольные двери и оказались в густой теплой атмосфере. Вскоре туннель сделал поворот вправо, и вдалеке показалась маленькая фигурка, изо всех сил бегущая им навстречу. Черная форма делала ее почти неразличимой в полутьме.
Троим разойтись в этом узком тоннеле оказалось совершенно невозможно.
В результате столкновение было неизбежным, но односторонним. Офицер безопасности оказался на спине, а над ним склонилось непроницаемое лицо чужого.
- Извините, - пробормотал Памир, протягивая офицеру свою большую руку.
Бродяга вдруг дико завизжал, и тут же из-за угла показался целый взвод, спешивший на помощь своему попавшему в беду командиру.
Они тут же вытащили оружие, и командир крикнул:
- Всем стоять!
Но Бесшабашный остался верен свой природе.
- Я стою здесь, а вы там, - прорычал он.
Тогда раздался залп, оголивший белые керамические кости и развесив мясо ошметками. Впрочем, автомат продолжал наступать на взвод, отчаянно ревя через переводчика:
- Нет, нет, нет, нет!
В дикой панике Бродяги открыли по чудовищу беспорядочную стрельбу.
Голова отлетела, ноги подкосились, спаленные лазерами, и все большое тело Бесшабашного рухнуло на тумбообразные колени. Следующий выстрел разрезал пополам его тело, обнажив человека, спрятанного в специальной камере в виде прозрачного силиконового конверта.
Локи не мигая смотрел на вооруженных офицеров, и на лице его не было ничего, кроме ужаса и парализующего удивления.
Стоя неподалеку, Уошен видела его расширившиеся глаза.
Все лазеры были направлены на спрятанного человека, и пройди еще несколько секунд, Бродяги, может быть, узнали бы в нем своего, опустили бы лазеры и помогли бы Локи выбраться из прозрачного конверта, но Уошен бросилась вперед, закрывая собой сына, и дико закричала:
- Нет!
Они выстрелили.
И последнее, что видел Локи, была его мать, все пытавшаяся закрыть его своим телом. Но последовала яркая пурпурная вспышка, вслед за которой вновь наступила вечная темнота.
Глава сорок вторая
Череда небольших, почти аккуратных взрывов снесла насосные станции и вентили. Однако ни одно из разрушений не являлось по-настоящему опасным. Великий Корабль был структурой с избыточной системой перестраховок. Но кумулятивный эффект привел к страшным последствиям: облако спрессованного водорода собралось в самом неподходящем для этого месте. Возникший в результате последнего саботажа магнитный эффект обрушил прямо в него сверкающую массу антиводорода. Взрыв, происшедший от слияния этих огромных масс, произвел наполненный плазмой кратер в двенадцать километров в диаметре.
Моторы зачихали и встали.
Спустя пару секунд уже были подняты по тревоге и собраны в заранее приготовленных на подобный случай станциях силы безопасности.
Спустя минуты лазеры, гиперфибровые зубы и скателлы начали прогрызать путь через самую тонкую часть груды шлака. Порой на поверхности показывалась то одна, то другая машина, переполненная остатками плазмы, с целой радугой тяжелой радиации в искусственных глазах.
Миоцен устало отвернулась от экранов и посмотрела на сына. Его взгляд был тяжел, но она сказала как можно спокойней:
- Это ничего. Это всего лишь временное неудобство. - И прежде, чем он успел ответить, добавила: - Поворот требует семь минут. Это при том, что мы задействуем все имеющиеся силы и задние помпы. Его можно задержать или отсрочить, и Корабль снова сможет следовать по старому курсу.
Кажется, она убедила его, но, тяжело понурив голову, он спросил о другом.
- Кто?
Миоцен сообщила ему все, что знала.
- Реморы, - произнес он глухо и безнадежно. - Но кто конкретно? Это можно узнать?
Миоцен обрушила на него поток данных, включая закодированные послания и визуальные изображения, полученные от всех наблюдателей службы безопасности. Презумпция виновности заключалась лишь в этом. Ничего еще не было расследовано в полном объеме, как положено. Невинное падение катера было слишком очевидно, чтобы поверить в злой умысел.
- Просто я никогда не верила этим реморам, - закончила она свое обвинение холодно и совершенно откровенно.
Тилл воспринял это довольно спокойно.
- Что ж, это наши враги, - процедил он. - Где они сейчас?
Разбитый катер оставался на носу корабля.
- Я уже отдала приказ об их аресте, - заметила Миоцен. - Но чует мое сердце, что их нет на борту.
- А парализованный катер?
- Он отведен обратно в город. Тилл задумался.
Неожиданно по секретному каналу Миоцен почувствовала легкую вибрацию и задышала сильнее.
