Морган повсюду носила это письмо с собой и перечитывала его всякий раз перед сном. В начале сентября Морган засобиралась обратно в Лондон. Нэн уговаривала ее остаться вплоть до возвращения Ричарда из Франции:
– Ты могла бы по крайней мере навестить своего бывшего родственника, прежде чем возвратиться в столицу.
Морган удивленно воззрилась на Нэн:
– Ехать в Карлайл? Зачем, за каким чертом мне туда отправляться?
Настал черед Нэн удивиться:
– Карлайл? Но Френсис в Вудстоке – я думала, ты знаешь. Король наградил Френсиса и за его религиозный трактат, и за отвагу в походе на Шотландию. Даровал ему еще земель в Вудстоке, и Френсис решил переехать туда, поближе к библиотеке Оксфорда.
Морган пожала плечами:
– Карлайл, Вудсток – не все ли равно? Я не собираюсь навещать Френсиса. Уверена, он оставил Белфорд в надежных руках.
Нэн пытливо посмотрела на кузину и решила сменить тему:
– Пойдем, помогу тебе собраться.
Морган действительно решила сделать крюк по дороге в Лондон, но не в Вудсток, а в Фокс-Холл. Спустя много лет она наконец набралась храбрости вернуться в родной дом, где ее уже не ждали родители. Нэн и Гарри присматривали за поместьем, наезжая туда каждые три месяца.
На закате Морган в сопровождении слуг и детей въезжала в Фокс-Холл. Она направилась прямо к дому, не претерпевшему никаких изменений за эти годы, чего не скажешь о ее собственной жизни. Дом даже издалека выглядел удивительно уютным. Но внутри все было не так, как прежде. Только три окна были освещены, в столовой не горел огонь в камине, на галерее музыканты не настраивали свои инструменты, а в кухне не готовился роскошный обед. И самое главное – не слышно было голосов родителей.
На пороге их встретила Клеменс – старая служанка, приехавшая из Франции с бабушкой Изабо. Она сгорбилась и так состарилась, что Морган едва узнала ее. Зато Клеменс сразу признала Морган.
– Госпожа! Вы вернулись!
Она протянула свои сухонькие руки, и Морган нежно обняла старушку.
– Вам следовало предупредить нас, чтобы мы приготовились. Вы приехали насовсем?
Морган улыбнулась и покачала головой:
– Нет, Клеменс, только на одну ночь. Я должна была увидеть Фокс-Холл – я слишком долго этого ждала.
– Слишком долго, – проворчала Клеменс. – О, как бы я хотела, чтобы вы вернулись.
Тем временем остальные слуги собрались в холле. Морган узнала только двоих – мужа Клеменс Артура и конюха Хэла. Его близнец Дэви вместе с Бесс переехал в Эйлсбери несколько месяцев назад. Все остальные слуги умерли либо во время эпидемии, как и родители Морган, либо просто покинули Фокс-Холл.
– В вашей комнате все как прежде, – проговорила Клеменс. – Я распоряжусь приготовить ее для вас.
– Замечательно, – ответила Морган. – Детей мы уложим в соседней комнате, где прежде жила Нэн.
Перекусив с дороги, Морган поднялась со словами:
– Мне нужно отдохнуть. Нам всем следует хорошенько выспаться. Завтра предстоит дорога в Лондон.
Тут Клеменс пришла в некоторое замешательство, что не ускользнуло от Морган.
– Что-нибудь не так? – спросила Морган.
Старушка опустила глаза и прижала руки к груди.
– Вы знаете, я вовсе не легкомысленная вертихвостка, госпожа, – пробормотала она. – Я слишком стара для этого. Но есть кое-что, что вы должны знать, хотя, возможно, посмеетесь надо мной. – Клеменс собралась с духом и выпалила: – В доме завелось привидение.
– Привидение? – Клеменс на старости лет, видимо, повредилась умом. – Чепуха, Клеменс.
– Так я и знала, что вы не поверите. Но я сама слышала странный шум. И другие тоже – спросите хотя бы у Хэла.
Морган подумала, что Хэл мог подшутить над старушкой. Но не хотела обижать Клеменс и мягко улыбнулась ей:
– Наверное, вы и в самом деле слышали какие-то звуки – ветер, шелест листьев, – уверяю вас, никакого привидения здесь нет. Впрочем, если я что-нибудь услышу ночью, обязательно расскажу. – Морган ободряюще похлопала Клеменс по плечу. – Спите спокойно, а о привидениях я позабочусь.
Морган медленно раздевалась, глядя в окно, где деревья слегка покачивались под ночным ветерком, вдыхая ароматы ранней осени и любуясь лунными бликами на поверхности реки. Она оглядела комнату – все было по-прежнему. Морган улыбнулась своим воспоминаниям: отец, читающий вслух Чосера после ужина; мама, присматривающая за приготовлением обеда; первые шаги Нэн; тетушка Маргарет, роняющая клубки в пылу рассуждений о последних выступлениях Мартина Лютера; и бабушка Изабо, такая мудрая, проницательная, всегда держащая под контролем жизнь семейства.
«Я не буду плакать, – пообещала она себе. – Сейчас лягу в постель, помолюсь за Ричарда и усну крепким сном». Морган легла в постель, помолилась и уснула. Но вскоре ее разбудил какой-то странный звук. Морган села в кровати. Она долго прислушивалась, но в тот момент, когда решила, что ей померещилось, вновь услышала шум. Звуки совершенно определенно доносились сверху, из кладовой, где
