Глава 17
– Что значит кусочек солонины и немного вина для такого богатого человека, как он? – жаловалась Полли Пег. – Я всегда говорила, что он скряга. Помню, однажды, когда ему не было еще семнадцати, я съела несколько леденцов из вазочки…
Морган, расслышав из-за двери обрывок разговора, вошла в комнату, где женщины перешивали платья хозяйки.
– Так-так, – начала она, входя, – вы, вероятно, говорите о своем хозяине?
Пег покраснела, но Полли продолжала как ни в чем не бывало:
– Да, мадам. Вам давно пора купить новое платье, а не перешивать старое. А теперь его милость еще жалуется, что в замке съедают слишком много продуктов. С вашего позволения, моя госпожа, держу пари, он подсчитывает каждую каплю пива.
Морган погрозила Полли пальцем. Старая служанка чувствовала себя свободнее после ссоры Морган с Джеймсом и позволяла себе некоторые вольности. Но порой это переходило все границы.
– Прекрати, Полли. Хозяин всегда строго следил за состоянием наших кладовых и всеми закупками, и это правильно. И уж ты-то не можешь пожаловаться на недоедание.
Полли сложила ладошки на животе и хихикнула:
– Я-то нет, мадам! Да он и не на меня жалуется.
Страх закрался в душу Морган.
– Вот как? На кого же тогда?
Полли склонила голову:
– На вас, мадам. Я слышала, как он говорил Мэтью, что в последнее время вы едите за двоих.
Морган потянулась за бутылкой бренди, повернувшись спиной к служанкам, чтобы те не наметили, как у нее дрожат руки.
– Фу, как глупо!
Она глотнула из бокала и поставила его на место. «Последнее время я слишком много пью», – подумала Морган, сразу испытав облегчение, и, смеясь, повернулась к служанкам:
– Еда – одно из немногих удовольствий в здешней тоскливой жизни.
Она взяла со стула одно из перешитых платьев.
– Ты вышиваешь все лучше, Пег, – сказала Морган.
Тем вечером Морган пыталась написать письмо Нэн, но не могла сосредоточиться. Капля чернил стекла с пера прямо на конверт. Морган попыталась ее стереть, но не получилось.
«Умоляю, прости меня за внешний вид письма, дорогая Нэн, но я невероятно расстроена и чувствую себя подавленной. Возможно, всему виной погода, – писала она. – Думаю, надвигается шторм».
Морган чертыхнулась и отбросила перо, разбрызгав по столу чернила. Она протерла столешницу, вновь взялась за перо и закончила письмо «Напиши мне побольше о короле и Анне Клевской. И не задерживайся с ответом. Весточки от тебя – единственная радость в моей жизни».
Она передала приветы всем Сеймурам, поставила подпись и устало откинулась на стуле.
Прошло две недели с тех пор, как она укрыла отца Бернарда в замке. Морган надеялась, что к этому времени он поправится и уйдет. Но он не окреп, все еще сильно кашлял и не был готов к длинному путешествию.
Раздался громкий стук в дверь. Морган вскочила, испуганно прижав руку к груди.
– Кто… кто там?
– Это я, госпожа, – послышался голос Пег.
Морган облегченно вздохнула:
– Входи.
Первое, что заметила Морган, это испуганный взгляд Пег. Что еще натворила эта девица? – устало подумала Морган. Забеременела от грума? Морган опустилась в кресло и указала Пег на стул напротив.
– Госпожа, мне не следовало приходить, – сказала Пег, пряча глаза.
Поговаривали, будто Пег – незаконная дочь Мэтью, именно он привел ее в замок зимой, накануне свадьбы Морган.
– Я не должна вам этого говорить, – произнесла девушка.
Терпение Морган было на пределе.
– Но раз пришла, говори!
– Это касается вас, моя госпожа. – Она смахнула слезинку и продолжала: – Помните, Полли сегодня говорила насчет еды?
Она опять замолчала, теребя белый фартучек.
– Ну? Продолжай! – потребовала Морган, с тоской глядя на бренди.
– Полли не все вам сказала. По доброте душевной, наверное. Но я считаю, вы должны это знать. Чего только вы не перенесли, ваша светлость. – Она опять замолчала.
