– Это не больно, – говорил он розовому кусту, отщипывая засохшие листья. – Разве ты не хочешь вырасти таким же большим, как вся твоя родня, и на следующее лето присоединиться к ним в саду?
Князь обращался с растениями так же нежно, как и с матерью, и с племянницами, и с ней самой.
– Степан?
Он обернулся. Фэнси отметила его теплую улыбку, но не могла отвести глаз от крепкой мужской груди. Она буквально плавилась от воспоминаний о прошлой ночи.
Фэнси пошла по проходу, вдоль которого стояли растения в горшках, и кинулась в объятия Степана. Обхватив его за шею, она приблизила к нему лицо и впилась в его губы жадным поцелуем.
– Я соскучилась.
Степан улыбнулся.
– Я соскучился сильнее.
– Ты разговаривал с розовым кустом.
– Ты что, следила за мной?
– Я любовалась твоей голой спиной.
– Ой, перестань… ты вгоняешь меня в краску.
Фэнси кокетливо улыбнулась.
– Если ты не краснел вчера ночью, то уже никогда не покраснеешь.
– Я говорил, как сильно восхищаюсь твоим умом и красотой?
– Я бы предпочла услышать признание в любви.
Степан уткнулся носом в ее шею.
– Я люблю тебя, принцесса.
– И я тебя люблю, мой князь.
– Значит, мы на равных. – Степан обнял ее за талию. – Хочу познакомить тебя с моими друзьями.
– Это растения?
Степан показал на куст с небольшими фиолетовыми цветками.
– Персидская фиалка напоминает мне о твоих прекрасных глазах.
– Теперь, увидев персидскую фиалку, я всегда буду вспоминать об этих словах, – сказала Фэнси.
– Надеюсь, ты будешь вспоминать обо мне немного чаще, – улыбнулся он.
– Обещаю думать о тебе каждую минуту каждого часа каждого дня. Пока не сплю. Но и во сне тоже.
Степан обхватил ладонью ее грудь.
– Это обнадеживает. – Он показал на расцветающую розу: – Эта – настоящая королева. Ты знаешь, что во все времена люди особенно высоко ценили розы?
Фэнси покачала головой:
– Я ничего не знаю о цветах.
– Я тебя научу, – пообещал Степан, – и ты будешь помогать мне в моей оранжерее.
– На твоем месте я бы не подпустила меня к цветам. – Фэнси озорно улыбнулась. – Мое прикосновение только портит растения, а вот голос их исцеляет. К тому же это прекрасный способ репетировать.
Степан впился в нее взглядом. Его любимая не может говорить это всерьез. Жене князя не подобает петь в опере. Она не просто станет княгиней, она еще будет матерью маленьких князей и княжён.
– Что-то не так?
Взяв со стула рубашку, Степан начал натягивать ее через голову. В эту минуту ему совсем не хотелось спорить. Гораздо умнее сделать так, чтобы она забеременела до возвращения в Лондон. Родив ребенка, Фэнси волей-неволей забудет про оперу. Не до того ей будет.
– Женщина, которую я люблю, любит меня, – подмигнул ей Степан. – Ведь это и есть счастье, правда?
Выйдя из оранжереи, Фэнси увидела домик на дереве и вспомнила об испачканном кровью одеяле.
– Наверное, нужно постирать одеяло? – Она покраснела. – Ну, понимаешь – девственная кровь.
Степан отмахнулся:
– Я уже обо всем позаботился.
– Ты хочешь сказать, что выстирал одеяло?
Ее вопрос удивил Степана:
– Князья не стирают одеяла.
– Но ты же обо всем «позаботился»!
– Да, велел постирать его Борису.
