Она приближалась к облаченному в черный костюм капитану, стоявшему на первой палубе. Берк О'Брайен был высоким, как его брат, и еще более темноволосым, чем Коннор. Его волосы казались такими же черными, как брюки, обтягивающие его узкие бедра и мускулистые ноги.
Если бы она знала, как он хорош…
Кровь стучала у нее в висках, сердце забилось чаще. Сможет ли она сделать последние шаги к своей мечте?
Антуанетта с великим трудом вырвалась из рук дяди. Ей пришлось от него убежать. Девушка знала: если она не сделает этого, Лоренс не отпустит ее к тому человеку, который мог оказаться ее спасителем.
– С вами все в порядке, мэм? – услышала она выговор южанина.
– Надо взять ее на борт, – ответил за нее беглый повстанец. – Она больна.
Сильные руки подхватили ее. Она с трудом заставила себя взглянуть на Берка О'Брайена. Он был великолепен. Белая рубашка с широкими рукавами подчеркивала смуглость его кожи. Он походил скорее на пирата, нежели на пароходного барона.
Ее устроило бы, если бы он оказался даже уродом с бородавками на лице. Однако Берк О'Брайен был таким же красивым, как его брат-бедняк. И он был богат.
– Увезите нас отсюда, – прошептала она, обращаясь к нему. – Спасите нас обоих.
Но для ее спасения требовалось нечто большее, нежели желание Берка О'Брайена. Она подхватила оспу.
Как долго он будет обращаться с ней, точно с прокаженной? Она больше не могла выносить нарушаемую лишь перестуком колес тишину, она нуждалась в собеседнике.
– Что ты сделал с моей книгой?
– К черту книгу!
– Что ты сделал с моей книгой? – повторила Индия.
– Какая еще книга?
– «Тысяча и одна ночь». Это подарок, и я ею дорожу. Ты оставил ее на острове?
– Мир перевернулся, а ты думаешь о какой-то романтической белиберде.
– Что ты сделал с моей книгой?
– Сжег ее.
– Большое спасибо. – Она рассталась с мыслью о том, что Коннор сохранил книгу на память о том времени, которое они провели вместе. – Ты мог бы положить ее в седельную сумку. Или вернуть мне.
Попытка пробудить в нем чувство вины оказалась тщетной. Все ее вещи остались в Рок-Айленде, она увозила с острова лишь то, что было на ней, и щедрый дар Зика.
Зик. Этот добрый герой умел прощать, тревожился за нее. Должна ли она передать Коннору его предупреждение относительно Лоренса?
– Коннор, мне надо кое-что…
– Спи, – прорычал он и повернулся к ней спиной.
Как бы поступила в подобной ситуации Персия?
Индия не посмела пожаловаться на то, что ее руки скованы кандалами. Слава Богу, они находились впереди, а не за спиной.
Она посмотрела на отверстие, которое служило окном. На вбитом в потолок крюке покачивался фонарь. Резкий запах ударил ей в ноздри. Индия заглянула под перегородку, за которой Отважный исправно поглощал овес.
– Я не могу спать в поезде, – заявила она капризным тоном Персии.
Коннор натянул на плечо шерстяное одеяло.
– Тогда закрой рот и дай поспать мне. Индия знала: он недоволен тем, что она сдалась властям в лице Роско Лоренса. Но почему Коннор обращается с ней так, словно она – источник какой-то страшной заразы?
Он явно не желал с ней говорить. Сначала она спросила его о Мэтте, но не получила ответа. Вторая попытка привела к тому, что Коннор обрушил на Индию поток ругательств, который смутил бы даже самых грубых матросов ее отца.
Если бы ей удалось объяснить ему…
– Я сделала это ради тебя. Чтобы спасти твою жизнь. И мой замысел удался.
– Еще как.
– Коннор… мне нужно справить нужду, – соврала она.
– Это уже второй раз за ночь.
– Я не виновата.
Покинув Рок-Айленд, поезд сделал только три остановки. Каждый раз она боялась, что солдаты Союза ворвутся в товарный вагон. Однако этого не случилось. В эти минуты Индия оставалась одна – Коннор чистил стойло Отважного и уходил за едой и питьем.
