будто каждый день обсуждала дела борделя с респектабельной замужней дамой. – Я не хочу, чтобы ковбои потом жаловались, что подхватили в моем заведении заразу. Вы же знаете, какие эти мужчины мнительные. Потом выяснится, что это не грипп, а кое-что похуже. Свое заведение, кстати, оно называется «Бархатная нежность»,[28] я собираюсь снова открыть как раз сегодня вечером.
– «Бархатная нежность»? Какое потрясающее название вы придумали! – воскликнула Шарлотта. – Как- нибудь вы расскажете мне о нем. Возможно, кое-какими вашими советами я смогу даже воспользоваться. И у меня есть что рассказать.
Эльке побледнела.
– О чем речь, я всегда готова поделиться. Только скажите, – ответила Вельвит как ни в чем не бывало.
– Я провожу тебя до кабриолета, – сказала Эльке, вставая.
– Значит, у супругов Прайд все не так уж гладко, – произнесла Вельвит, как только они оказались одни.
Эльке избегала испытующего взгляда Вельвит.
– Я не понимаю, о чем ты.
– Ты что, не слышала, что говорила Шарлотта? И ты прекрасно понимаешь, что все это означает.
– Я действительно все понимаю, Вельвит, но не хотела бы это обсуждать. Больно, понимаешь, очень больно…
– Это все я, со своим длинным языком. – Вельвит схватила ее за руки. – Если надо будет отвести душу, знай, я в твоем распоряжении. – Вельвит перевела взгляд на дорогу. – А Рио нет нигде поблизости?
Эльке расслабилась.
– Ну конечно же, мне следовало самой догадаться, что ты приехала не только, чтобы повидать меня. Как у вас с Рио?
Лицо Вельвит осветила улыбка.
– Лучше, чем я имела право ожидать. Мне все время приходится себя сдерживать, чтобы окончательно не потерять голову.
– В таком случае особенно обидно, что его сейчас здесь нет.
– Небось опять пасет своих коров? – вздохнула Вельвит, не скрывая разочарования.
– Сегодня у них другое дело. Тут пума повадилась забивать телят. Он с Патриком и еще с двумя ковбоями отправились в горы за этой пумой. Раньше темноты не вернутся.
Рио де Варгас преследовал пуму еще с ночи. Опыта ему было не занимать. Всем премудростям охоты научил его еще дедушка, индеец из племени команчи. Он внимательно изучал следы на земле и безуспешно пытался отогнать мысли о Вельвит Гилхули.
Мысли-то все были какие-то не такие, он и права на них не имел. Например, как хорошо было бы зажить собственным домом, чтобы рядом была любимая женщина, которая об этом доме заботилась. Нет, что ни говори, он определенно спятил, если решил, что Вельвит согласится стать этой женщиной. Ну, во-первых, у нее денег столько, что ему и за сто лет не заработать, а во-вторых, у нее есть дело, требующее постоянного присмотра. И наконец, в-третьих, зачем ей нужен старый, потрепанный жизнью ковбой?
Эти мысли так занимали его сейчас, что он не сразу заметил следы копыт, что пересекали тропу пумы.
Он показал на землю.
– На нашего кота нацелился кто-то еще.
– Не хватало, чтобы его спугнул какой-нибудь идиот, – мрачно отозвался Патрик.
Они продолжили движение, и Рио не отрывал взгляда от земли, читая следы так же легко, как Патрик свои книги. От всадника, оказавшегося на тропе пумы, их отделял примерно час езды. Через некоторое время расстояние между ними уменьшилось.
– Вот здесь он остановился, – произнес Рио.
– Черт бы его побрал, – кратко отреагировал Патрик.
Через пятнадцать минут они добрались до места, где всадник снова остановил коня и на этот раз слез на землю.
– Похоже на то, что он стрелял, – сказал Рио.
– И судя по вон тем стервятникам, – добавил Патрик, показывая на птиц, круживших вдали, – он кого-то подстрелил. Надеюсь, что это была пума, а не одна из моих коров.
Рио тронул коня, Патрик за ним, а замыкали процессию два молодых ковбоя.
– Вон, смотрите. – Рио показал вперед. – Этот дурак по ошибке подстрелил свою лошадь.
– А сам-то он где? – спросил Патрик. И в этот же момент они услышали голос:
– Эй… кто-нибудь! Есть здесь кто? На помощь!
– Где вы?
– Здесь. – Голос раздавался откуда-то из-под мертвой лошади.
– Мы сейчас подойдем! Подождите, – прокричал Рио.
Он пустил коня вперед и резко остановил рядом с мертвым животным. На земле лежал человек, вернее, часть человека, если быть точным. Потому что все остальное у него скрывалось под лошадью. Бедняга не
