— А если кто из наших эльфов первым пощупает? Ничего страшного?
— Они все равно нас ненавидят. Замириться, может, и можно будет, чтобы таких походов не было, нормальные разве, за добычей. Если весь Совет Князей вырезать. Со всеми свитами, подчистую. Ответный поход, скорее всего, даже не на этот Дом будет. На первый попавшийся. Чтобы их князьки на Совете друг с другом ругались.
— Сильно этот Дом пострадает, если всех походников, что у нас шатаются, истребить?
— Не знаю, насколько он велик. Хотя его значки в бою видел. Во всяком случае, чувствительно. Даже не столько сопляков своих потеряв, сколько Приносящих Смерть лишившись и Охтарона. Может, и вторым отрядом кто знаменитый командует.
— Ты так говоришь, будто знаешь его?
— Слышал только, может, издали когда-то и видел. Но прямо в бою не встречались. Ты, юноша, не слабую славу приобретешь, как узнают, кто его убил. Знаменитый был воин. Еще с времен Империи знаменит.
— Отрадно. А люди, что в Оркланде живут?
— Что, не знаешь? Люди как люди, даже не люди, а Кровь Орков. То потомки выживших людей, живших в Империи. А наши они потому, что их предки вместе с нашими в одном строю в бой ходили. И преобразится не смогли, или не успели. Да и в жилах наших немалая доля людской крови течет. Женщин-то маги преображали неохотно. Может, и от этого они от человеческих и эльфиек мало чем отличаются.
Тут старик навел меня на мысль.
— Слушай, а почему у меня кожа такая светлая и руки нормальные?
— Для кого нормальные, а для кого и нет, — хмыкнул, — то твою мать надо было спрашивать, не меня. Кожа у тебя от нее. Руки, скорее всего, тоже.
— Ты что хочешь сказать?
— Бабка или дед по матери у тебя не из наших. Больше не знаю. Гадать не буду.
— А что это за ценность у меня на шее висела? Ты говорил?
— Не притворяйся, что не понял. Не знаю как, но оказалось, что к тебе Амулет Бессмертия попал.
— Меня вообще-то там убили.
— После чего душа твоя была перенесена в тело Края. Ты начал жить вторую жизнь. Император как бы не десяток жизней так прожил. Секрет телесного бессмертия так и не открыли, хотя эльфов перевели — жуть. Больше не спрашивай, я ничего больше не знаю. Просто догадался. Про эти амулеты вообще никто ничего не знает, кроме названия.
— Если император десять жизней прожил, как души-то делили? Когда из второго тела в третье переносился?
— Я же сказал, не знаю. И никто не знает. А если и знает, то молчит.
Оставшуюся часть разговора рассказывал уже я.
На следующий день под вечер мои дамы и Ансгар первый раз очнулись. Перед поцелуями с сестрой, пожатием руки Ансгару и долгим держанием ручки Эрики я успешно спрятал большую часть доспехов. На будущее будет что продать или куда еще их пустить в ход.
Хоронили родичей мы весь день, в общих семейных могилах. Тела эльфов давно сбросили гнить в ров, благо был сух. Головы украсили частокол фронтальной стены. Пленные сидели в яме. Рабов зарыли в братских могилах.
Под вечер по реке пришли три корабля, набитые воинами в доспехах. На первом из них находились живехонькие Снорри и Рольф.
Снорри и Ральф выжили чудом. Когда спящую ладью накрыли лучники, обоих сразу не задело. Увидев количество стрелков, сыпящих стрелами, они не стали обряжаться в доспехи, а сиганули за борт с одними мечами. Ушли от стрелков, выбрались на берег, двинулись вниз по течению, чтобы уйти подальше от эльфов и предупредить встреченные корабли. С нашим драккаром разминулись или его успели уничтожить. В общем, не встретили никого.
Добрались до ближайшего борга, подняли тревогу. Снорри спустился в Кортборг, где у него был один из домов, одел голову кобры на форштевень своей шнекки, набрав экипаж из работников, соседей и наших родственников. Борг отправил второй корабль. Потом поднялись вверх, по пути присоединился третий.
Кораблей по пути не нашли, торопились в Тайнборг. Увидев живых, первоначально обрадовались, только потом сообразили, что уж очень их мало.
Сказать, что тридцать три головы на частоколе их не впечатлили, было бы неправдой. Я бы сказал, впечатлили весьма. А вот количество выживших в борге весьма озаботило. Как и доведенная информация, что есть и второй отряд, который ушел в низовья.
Среди прибывших были близкие родственники всех погибших семей, в том числе младший брат отца Кнут и мои двоюродные братья Эрик и Седрик.
Выказывать известное нам местоположение ладьи и драккара мы с колдуном не спешили. Тут работало морское право — кто захватил потерянный хозяевами трофей, того и имущество. Вне зависимости, чье это было ранее. Также постарались избежать огласки и в отношении информации эльфов о месте эвакуации карателей. Нам совсем не улыбалось подарить карателей и их корабли дружине или хераду, собранному не нами.
Старый Сигурд, поговорив с хевдингами кораблей, предусмотрительно увез эльфов к себе в пещеру.
Ночевали родственники у нас в доме, с ними я пригласил и Рольфа. Тот не отказался, но как-то замялся. Родня тоже посматривала странно, кроме Снорри, тот вел себя абсолютно нормально. Поэтому не обратил внимания, оказалось, зря.
Неладное обнаружил, когда братцы начали с хозяйским видом бродить по усадьбе, всюду суя свой нос. Чего дядюшка Кнут, правда, себе не позволил, но и племянников тоже не одернул. Снорри смотрел и помалкивал, пока не вмешиваясь. Я промолчал, но начал закипать. Терпению пришел конец, когда, поужинав в мертвом молчании, ребята решили догнаться пивом. Отчего младший из них, Седрик, спокойно встал из-за стола и полез в погреб:
— Седрик, золотце! Ты куда это полез? Скажи мне! — выдал пар обуревающих меня чувств.
— За пивом, братец, — погано ухмыльнулся тот.
— Так разрешения спроси и подожди, пока хозяин достанет, иначе без рук остаться можешь. — выдал я не менее поганую ухмылку.
— А кто такой трус, чтобы его разрешения спрашивали? — Включился Эрик.
Вот оно что. Осталось понять, откуда эти умники имеют такую информацию.
— И скажи мне, откуда в ваши куриные мозги попала такая мысль?
— Ты рот закрой, пока язык не вырезали. А кто тот, кто один из охранявших борг выжил? И появился, когда родичи, что проснулись, уже почти всех эльфов перебили?
Вот оно что.
— И откуда тебе это известно, скажи мне?
Снорри хрюкнул. Кнут и Рольф недоуменно покосился на него.
— Колдун хевдингам рассказывал, Снорри среди них был. Он подтвердит. Так что помалкивай, трус поганый. Нет слова твоего в кругу мужчин. — Снорри заржал в голос.
— Ты, Край, братьев за глупость не режь. Не виноваты они, что у них мозги куриные. Родителей пожалей. Те тоже не думали, что сыновья вместо мозгов ушами работать будут. Так же скверно. — Братьев будто кольнули в нижние полушария мозга. Снорри повысил голос: — Вы псы лающие! Да как вы смеете рот свой на брата своего открывать? Сколько голов на частоколе? Тридцать три? А то, что шестнадцать из них брата вашего работа, ваши уши не услышали? Грязью не вовремя забиты оказались? Пленного не считая? — Кнут закрыл рот, вероятно, собирался осадить купчину, унижающего племянников.
— Что у брата вашего в доспехах четыре наконечника в груди застряли? Что пятый болт ему пол щеки и уха содрал? Что он один, раненый, с десятью эльфами на стене и в башне бился? Сражался так, что уцелевших, перепугал! Сами с тына прыгая, ноги себе ломали! А как побил всех на стене, так на помощь в борг побежал! И там эльфов порубил, что последних защитников добивали! — Кнут выпучил на меня глаза.
