— Я люблю красный цвет, — задумчиво произнесла Зоя. И осмотрела на себе одежду.
— Попросите гостей одеться в красное, — продолжал я. — Украсьте дом цветами.
— Знаю! — громким шепотом произнесла Зоя. — Розами, да?
— Угостите друзей бокалом золотого шампанского и пикантной закуской…
— Затирухой, — добавила Зоя, погрустнев. Она заглянула в книжечку. — А есть что-нибудь другое?
— Ну вот, праздник в саду, — прочел я. — Спланируйте погоду, позаботьтесь о зонтиках, которые защитят от солнца и от комаров и мошек…
— Да я не о мошках! — с досадой перебила Зоя.
— О чем?
— Не знаю…
Я перелистнул страницу.
— Хотите праздник на лошадях? Или представление на домашней сцене с танцами? Тогда обсудите с поваром меню и оденьте официантов в костюмы в соответствии со стилем праздника…
— Нет, нет! — перебила опять Зоя. — Мне нужно совсем другое.
Конечно, капризничала она не из-за книжки, просто задерживалась наша Надя. А мимо, будто невзначай, раз-другой уже мелькнули какие-то лица. Даже показалось, что кто-то дышит мне прямо в затылок. Я оглянулся, но никого не увидел. И все-таки я чувствовал… Нет, мы чувствовали, что нас тут стерегут.
— Вот! — воскликнул я намеренно весело. — Нашел! Romantishe Feste zu Zweit!
— Это для нас?
— Это для нас. Романтический вечер для двоих… Подходит?
— Господи, разве это возможно?
— А вот слушай. Вы должны решить, какая атмосфера будет для вас наиболее романтичной: неяркий свет, небольшое скопление людей или полное уединение…
— Только не скопление, — сказала Зоя и снова оглянулась.
— Удивляйте спутника (спутницу) неожиданными идеями. Например, принесите закуску к шампанскому в виде посуды в форме розы…
— Хватит, — сказала Зоя. — Не могу.
— Что ты не можешь?
— Не могу… Не хочу… — прошептала она, отворачиваясь. И вдруг — приникая к моему уху: — Тош, ну скажи… По правде… Так было? Было, да? Посуда в виде розы?
— Не знаю, — сознался я. — Ведь это не для нас же.
— А для кого? — Зоя заглянула в мою книжечку и пискнула жалобно: — хочу Гольдс моментс.
Появившаяся за нашей спиной Надя энергично поправила:
— Гольден, деточка. — Partytipps… und Gewinnspiel-info zum Mitnehmen… Ладно… Пора двигаться, скоро загрузка. Главное — прошмыгнуть, чтобы поменьше глаз…
— Нас тут рассматривали, — доложил я.
— А как же! Бдительность у нас в почете!
— Вам-то не влетит? — спросила Зоя. Мы торопливо переодевались в чуть подсохшее, но еще влажное тряпье.
— Выкручусь! — отмахнулась с улыбкой Надя. Но и она озиралась по сторонам. — Я ведь обещала Жанночке рассчитаться… Завтра приплюсую ее бригаде сучкорубов лишнюю норму! За все надо платить. Я и за Германа плачу… Иначе бы он года не протянул.
— Но какая-то надежда есть?
— Ах, да какая там надежда? — отвечала спокойно Надя. — Его дни сочтены. И каждая продленная минута — это и есть «гольден моментс».
— А как же шампанское? — произнесла Зоя. И вдруг созналась, что она никогда не пробовала настоящее шампанское.
— Я так и поняла, — констатировала Надя. — Приятно же помечтать. А я вот на днях письмецо из освобожденного Новороссийска получила… Завод разрушен, виноградники погибли… Ах, да что жалеть! Доживем до праздников, будет и шампанское…
— Не ваше? — спросила странным голосом Зоя.
И чего ей далось это шампанское? Но сразу же подумалось, что досадовал я напрасно. Кто же захочет расстаться с мечтой о жизни, где красивая молодая и, видимо, счастливая женщина в кругу веселой компании поднимает бокал с золотым напитком!
— Значит не «Надежда»? — повторила жалобно Зоя.
— Другое будет, — отвечала с неохотой Надя. — Переоделись? Тогда пора.
И быстро, постукивая клюшкой, пошла вперед, протискиваясь между нарами. Мы едва за ней поспевали. Выскочили наружу и сразу окунулись в прохладные сумерки. В отдалении, где загружалась «кукушка», горели на деревянных мачтах прожекторы, доносились окрики охраны, голоса и мат. В ночную смену на шахту ехали в основном мужчины.
Надя приблизилась к последней из платформ, возле которой топтался кривоногий солдатик с автоматом. Указывая на нас с Зоей, торопливо стала пояснять, что мы вольнонаемные и нас надо ссадить в Зыряновке, на повороте, где поезд сбавляет ход.
Она сунула ему в руку пачку махорки и ласково добавила:
— Ты уж, Кеша, постарайся. Им сегодня надо попасть домой.
Кеша подарок принял, быстро запрятал в карман. Посмотрел в нашу сторону, небрежно кивнул:
— Будь спок… Доставим в целостности и сохранности!
— Вот и договорились. За мной не завянет.
Надя посмотрела в сторону платформ, чтобы убедиться, что посадка не окончилась, взяла Зою за плечи и отвела в сторону. Мне, обернувшись, бросила:
— На минуточку… Дамские секреты!
Минуточек оказалось куда больше, пока я торчал у платформы на глазах кривоногого Кеши. Чем-то напоминал он мне Петьку-недоноска: ходил, чуть раскорячившись, взад-вперед с неприступным видом, покрикивая на рабочих, на тех, кто медлил на посадке и задерживал очередь.
Вдруг показалось, что лагерь ссыльных — тот же вагончик. Ну побольше размером, а так — никакой разницы. И порядки, и охрана. Все одинаково.
Женщины, наконец, вернулись, и Надя по-особенному, я сразу заметил, оценивающе посмотрела на меня. Одобрительно кивнула.
— Антон, значит? Ну что ж, храни, Антон, береги свою дикую розу… Она того стоит. — И помолчав: — Прощайте. Бог даст, встретимся на свободе.
— С шампанским! — воскликнули мы с Зоей одновременно.
— Конечно, — сказала Надя. — Шампанское пьют свободные люди.
Повернулась и зашагала в сторону бараков, широко размахивая клюшкой.
Глядя вслед, подумал, что все это не более чем мечта, а на самом деле никакой встречи не будет. И праздника с шампанским, которое зовется ее именем.
После войны, не сразу, конечно, я попытался найти их следы — и на Урале, и в Абрау. Мне удалось лишь выяснить, что Герман умер в том же сорок четвертом году. В лагере. А Надя вскоре после его смерти покончила с собой.
24
Так, наверное, не бывает, чтобы все время везло. А нам везло. Сперва необъяснимый Волоченко, потом Надя да и «кукушка», подоспевшая в последний момент. Однако, если взглянуть иначе, отвлекаясь от пережитого страха, мы все равно были обречены. Только мы этого тогда не понимали. Везение везением, но раньше или позже западня должна была захлопнуться, потому что все дорожки прямиком вели в эту
