стремление защититься.
— Ну подумайте сами, я не утверждаю, что вы не были с ним близки, но если были, как могли вы не знать о загородном доме? Значит, ваш брат имел от вас секреты?
Дана глядела в окно на Каскадные холмы. Там лес был местами вырублен, и холмы с квадратами залысин и пятнами новых лесонасаждений кое-где были похожи на лоскутное одеяло, но в других местах лес оставался девственным. На вершинах курилось легкое облачко. Они еще были припорошены снежком.
— Кризис среднего возраста у моего брата наступил немного раньше, чем это бывает обычно, детектив. После смерти отца брат бросил практику, продал дом и совершенно переменил свой образ жизни. Когда мы оба работали в конторах в центре города, нам было трудно так согласовать наш рабочий день, чтобы даже пообедать вместе, а после того как он бросил практику, стало еще труднее. Когда за каждые твои шесть рабочих минут клиенту следует счет, даже телефонный разговор с друзьями или родственниками превращается в непозволительную роскошь, которой стараешься избежать. Я разрывалась между работой и домом и совершенно не имела времени. Неудивительно, что какая-то часть жизни брата оставалась мне неизвестной, о чем сейчас я сожалею больше, чем когда бы то ни было. Я виделась с Джеймсом, лишь когда он приезжал забрать Молли, и даже тогда — очень непродолжительное время.
— Молли?
— Моя дочь. Это единственное, что у Джеймса оставалось неизменным. Раз-два в месяц он брал ее на день, чтобы дать мне продых. Они очень тесно общались.
Логан насторожился:
— Сколько лет вашей дочери?
— Три года.
Он улыбнулся:
— Интересный возраст, должно быть.
— Кризис двухлеток мы, считай, пережили. А у вас есть дети?
Логан покачал головой:
— Нет. Я не женат.
Дана бросила взгляд на лежавшую на руле правую руку Логана. Ей казалось, что раньше, при их знакомстве, она видела на его пальце кольцо, но сейчас его там не было.
Спортивный автомобиль поднимался на перевал Снокалми, и пейзаж становился суровее. По сторонам дороги со скалы на скалу ползли лавины из подтаявшего снега; далеко, насколько только мог охватить глаз, раскинулось зеленое море могучих сосен. На ручьях рыбачили мужчины в болотных сапогах. Снежного человека большинство считает выдумкой, но жители Тихоокеанского Северо-Запада знают, что есть уголки, где существо это может сохраниться — просто оно не вступает в контакт с людьми, когда того не желает.
Логан ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу крахмальной рубашки:
— Каков наш первый ориентир?
— Кли-Элум. Он в часе езды отсюда. — Перегнувшись через кресло, она взглянула на спидометр. Стрелка показывала 90 миль в час, хотя такой скорости она совершенно не чувствовала. — А если так ехать, то и сорока пяти минут хватит.
Логан сбавил скорость:
— Простите. Дурная привычка. Я заставил вас нервничать?
— Нет. Удивительно, что при такой скорости совершенно не ощущалось толчков.
Логан улыбнулся:
— Это британские инженеры постарались. А после Кли-Элума?
Она вытащила клочок бумаги:
— Десять минут после поворота — и будет Рослин. Там — через город, по указателю к кладбищу, и смотреть белый камень на обочине.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд:
— Вы что, шутите? Кладбища, белые камни — и это наши ориентиры?
Дана пожала плечами:
— Я лишь записала то, что она мне надиктовала.
— Тогда, наверное, мне лучше ехать потише — не дай бог, булыжник какой-нибудь пропустим.
Она улыбнулась его словам.
— Вот она!
Встрепенувшись, Дана взглянула в окно:
— Что?
Он указал пальцем на ее лицо:
— Улыбка.
Она почувствовала, что краснеет:
— Мало что в моей жизни за последнее время могло вызвать у меня улыбку, детектив.
— Несомненно. Почему я и старался немножко вас развеселить.
Она подняла на него глаза и вновь улыбнулась.
— Теперь их две!
— И благодарностей, которые я должна вам выразить, тоже две.
— За что же благодарности?
— За тот день у коронера, когда мне надо было опознать тело, и тогда, дома у брата. Оба раза вы могли бы не идти со мной, а пошли. Я очень это оценила.
Он кивнул:
— Есть ситуации, когда нельзя оставаться одному.
— Да, — сказала она и подумала о Гранте. — Это правда.
Через десять минут, после того как они съехали с шоссе, машина уже катила по центру Рослина. Широкая улица, окаймленная кирпичными домами вперемежку с одноэтажными дощатыми строениями, подтверждала сказанное о Рослине Джордж — типичный старозаветный шахтерский поселок Западного побережья. Они проехали аспидно-черный обелиск в память шахтеров, трудившихся и погибших здесь.
— Почему это место вроде как знакомо мне? — Логан указал пальцем на изображение лося на стене здания.
— Джордж что-то говорила насчет того, что в городке этом снимался телесериал «На Севере», — сказала Дана.
Он покосился на нее:
— Я помню этот сериал. Может, дело в этом.
На выезде из города она заметила зеленую табличку указателя со словом «кладбище» и стрелочкой влево. Свернув налево, они увидели треугольные фасады на взгорке, а над ними, на самой вершине склона, — огороженный резной оградой участок с надгробиями.
— А сейчас дорога…
Машину тряхнуло, потому что кончился асфальт. Под колесами захрустел гравий, днище стали скрести комья глины и мелкие камушки.
— …кончается, — заключила она.
Логан, поморщившись, затормозил, и облако пыли осело на полированный капот.
— Вы не предупредили меня, — сказал он.
Джордж говорила ей, что лесничество расчищает проселочную дорогу, но после зимы, возможно, еще не успело привести ее в порядок. При всей гладкости хода спортивного автомобиля на шоссе к колдобинам и гравию он не был приспособлен. На каждой выбоине Дане казалось, что внутри у нее все переворачивается.
— Ну что, ищем белый камень? — осведомился Логан.
— А вот и он! — воскликнула она, с довольной улыбкой показывая пальцем на ориентир.
Камень и вправду был выкрашен белой краской. Над бревенчатыми воротами висел выцветший знак — вырезанные вручную буквы были некогда ярко-красными: «Ранчо Уилбера».
Логан направил «остин-хили» по круто уходящей вниз дорожке и остановил его возле веранды сельского дома. Когда Дана открыла дверцу машины, ее удивила предупредительность Логана, подавшего
