– А ты, можно подумать, была свободна, когда навещала отца в больнице.
– Но…
– Никаких «но»! Я такой же упрямый, как и ты, Саманта Ларк, и твердо решил помочь. Так что пошевеливайся. Садись на Чародея – и вперед!
Ее губы тронула улыбка.
– Ты ненормальный, Каллен, но все равно замечательный. Энди! – крикнула она. – Чародея ко мне!
Конные соревнования на приз Маккензи проводились в конце сентября, когда спадала летняя жара. Они открывали серию осенних состязаний. За день до открытия Маккензи традиционно устраивали прием на открытом воздухе для всех участников. Некоторые шутливо обвиняли Маккензи в коварстве: говорили, что они специально соблазняют претендентов всевозможными лакомствами, чтобы заставить участвовать в состязаниях и тем самым повысить их престиж. И действительно, никто не мог устоять перед кулинарным искусством Роз Стюарт.
В джинсах и широкой белой рубашке, которую он называл «пиратской» в честь двоюродного дедушки Струтера, Каллен бродил по мощеному дворику. Лужайку перед домом украшали беседки с фонтанами, привезенными из Италии больше ста лет назад. Вечер был теплый, но все же прохладнее, чем вечера недавно ушедшего лета. Десятки гостей, одетых подчеркнуто неофициально, расположились небольшими группами на широкой лужайке. Ранние сумерки оживлял свет бумажных фонариков, группа музыкантов повышала настроение присутствующих своими задорными мелодиями. Столы заполняли разнообразные блюда, жарившееся мясо источало божественный аромат.
Каллен узнал лишь некоторых гостей: одних он помнил по соревнованиям, в которых участвовал сам, других видел на скачках в телевизионных трансляциях. Но друг с другом здесь все были хорошо знакомы: их связывали турниры и общая страсть – лошади.
Тем не менее Каллен чувствовал себя на своем месте. Однако его приподнятое настроение несколько омрачилось, когда он увидел рядом с Самантой знаменитого немецкого наездника Каспара Рейнхарта. Они стояли у фонтана, почти касаясь друг друга, и Каллен скрипнул зубами от досады. «Что себе позволяет этот Рейнхарт?! – злился он. – Какое право он имеет завладевать вниманием Саманты? И что она в нем нашла? Гора мышц и отличные зубы – а больше ничего особенного».
Конечно, Каллен прекрасно знал, что Рейнхарт – лучший наездник в Германии и выращивает гольштейнцев-чемпионов. Но его почему-то страшно задевало, что семь лет назад Сэм не устояла перед ним.
Каллен стиснул зубы, наблюдая, как Саманта смеется и краснеет, слушая назойливого немца. А когда она ласково откинула прядь волос со лба «белокурой бестии», у Каллена сами собой сжались кулаки.
И тут он заметил Уитни.
Ее соблазнительные формы обтягивал костюм из серебристой ткани с отделкой цвета морской волны в тон глаз. Разрезы на юбке были такими глубокими, что наверняка вызвали бы осуждение у поборников морали. Как обычно, Уитни окружала толпа поклонников. Рядом с ней стояла Мисси Баррисфорд в коротком платье из золотистого муслина. Уитни то и дело посматривала в сторону Каллена, чтобы убедиться, что он оценил, какое восхищение она вызывает у мужчин.
Они помирились – и инициатива принадлежала Уитни. В первый раз за все время их знакомства не он, а она искала примирения!
Что ж, очевидно, они оба изменились. Но если у него не находилось слов, чтобы перекинуть мостик через пропасть, разверзшуюся между ними, Уитни нашла такие слова. И даже очень много. Она предлагала новое решение всех проблем: жить половину года на ранчо в Виргинии, а другую проводить в Европе. Она уверяла, что такой компромиссный вариант удовлетворит их обоих.
Однако Каллен совсем не был доволен. С недавних пор он твердо знал, что его место здесь, тогда как Уитни жизнь на ранчо всегда казалась тягостной. За полгода она стоскуется по благотворительным балам, коктейлям и обедам в клубах. В последнее время Каллен все яснее сознавал, что Уитни создана для шумного блеска больших городов, где она будет сиять, неизменно притягивая к себе внимание. Так зачем же обманывать его и себя? Однако Каллен так и не решился сказать ей об этом. Он чувствовал, что Уитни подталкивал к примирению какой-то непонятный страх, но не мог догадаться, в чем его причина.
– Почему мой друг так мрачен? – Ноэль хлопнул его по спине, улыбаясь во весь рот. – Боишься, что завтра я тебя обскачу?
– Нет, это я его обставлю завтра, – заявила Саманта, подходя к ним. – Между прочим, и вас тоже, месье.
– Ах, бедняжка! Вы живете в мире фантазий, – ласково коснувшись ее подбородка, сказал Ноэль.
– Кто это живет в мире фантазий? – поинтересовалась Эрин, присоединившись к их маленькой группе.
– Вообще-то мы обсуждаем способы, как умерить мужское самомнение, – усмехнулась Саманта.
– О, это моя любимая тема! – оживилась Эрин.
– Мне это доподлинно известно, – грустно признался Ноэль.
– Что, тяжело тебе приходится? – посочувствовал Каллен.
– Не то слово, – вздохнул Ноэль.
– Молодец, так и надо, – похвалила Саманта сестру, обнимая ее за талию. – Эрин во всех схватках первая, и у нее всегда больше всего пленных.
– Да, я такая, – призналась Эрин, скромно разглаживая платье.
– Ну еще бы! – воскликнул Ноэль. – Ведь для нее отношения с мужчиной – всего лишь развлечение, захватывающий спорт.
– Не без этого, – усмехнулась Эрин.
– Но вообще-то она у нас очень рассудительная и благоразумная женщина, – заметила Саманта.
