Мама у него тоненькая, совсем как девочка. И строгая, но не в очках. А папа совсем не строгий, а в очках.
Мама ходит с маленькой сумкой, а папа ходит с палочкой.
Про всех, кто ходит с палочкой, говорят, будто они, когда маленькие были, маму свою не слушались и поэтому и крыши упали. Но это совсем не так и неправда. Папа и у Чижика сочиняет сказки. Никому не известно, какая у него палочка: волшебная или не волшебная.
На Чижика папа смотреть без улыбки не может. Он когда на Чижика смотрит, у него губы сами собой расплываются, как будто в них маленькие пружинки спрятаны, с колокольчиками…
Весёлую девочку зовут Настенька. Её тоже привёл не кто-нибудь, а мама.
Настенька увидела мальчика и сказала:
– У тебя шнурки на ботинках развязались. Можно, я тебе завяжу? – И завязала.
Поглядела на другого мальчика и сказала:
– У тебя одна пуговка не застёгнута. Я тебе застегну. – И застегнула.
Потом взяла мальчиков за руки. Наверное, чтобы они вдруг не потерялись. И повела в школу, поправив сначала на них шапочки и воротнички.
Волшебный художник взглянул на неё внимательно и сказал, сияя от радости:
– Ах, какая замечательная вырастет волшебница!
Некоторые думают, он хотел сказать не «волшебница», а «мама». Но это ведь одно и то же.
третьего ученика зовут Прутик. Я не видел, кто его привёл, и поэтому ничего пока не могу о нём рассказать и не знаю, почему так смешно зовут мальчика – Прутик. А не Веточка, не Шишечка, не Листочек.
Вот сколько малышей ходит в первый класс удивительной школы! А второго и третьего класса в ней пока ещё нет. Зато есть второй главный учитель. Его даже искать не надо. Он совсем близко. На этой странице. И зовут его – мастер Самоделкин.
О втором главном учителе
Самоделкин чудеса рисовать не умеет, зато всё делает сам. Любой велосипед. Он так и говорит на уроке всем ребятам:
– Пока вы не поймёте, как устроен велосипед и как надо его мастерить, вы не сумеете нарисовать оживающую картинку про этот велосипед. А если всё-таки поспешите нарисовать, он у вас не поедет, а станет рычать и лаять, потому что руль у нас будет похож на собачкин хвост… Покажи, пожалуйста, Карандаш, какой у них выйдет велосипед.
– Ну что ты, – не соглашался художник, – не буду я такое рисовать. Нарисую, а что потом делать с рычащим трёхколёсным велосипедом? Он ещё косточку попросит. А я косточки не люблю рисовать, я сосиски люблю с капустой. А ещё мороженое…
– А ты забыл, какие неприятности были у тебя с мороженым?
И Самоделкин звякнул своими пружинками. Ноги у него – пружинки. Поэтому, когда Самоделкин ходит, он подпрыгивает на своих пружинках.
Однажды Карандаш ему сказал:
– Давай, Самоделкин, я тебе другие ножки нарисую. А то, когда я с тобой разговариваю, мне очень головой мотать приходится. Вверх-вниз, вверх-вниз. Хоть закрой глаза и не смотри на тебя.
– А уроки за меня кто вести будет? – ответил ему Самоделкин. – Ребята на уроках так прыгают, что если я смотрю на них и не подпрыгиваю, у меня голова отвинчивается.
– А может быть, они тебя передразнивают? – заметил Карандаш.
– Разве можно передразнивать учителя? – удивился таким словам Самоделкин.
А первое занятие начиналось так
– Дорогие ребята, – сказал Карандаш. – Я научу вас рисовать волшебные картинки.
– Пожалуйста, поскорее! – в один голос воскликнули ребята. – Пожалуйста!
– Какие нетерпеливые! – с улыбкой ответил Карандаш. – Надо сначала подготовить себя к такому необыкновенному чуду. Разве каждому дано стать волшебником? Вы обязательно должны быть весёлыми. Скучные рисунки, унылые картинки даже смотреть не хочется, но что будет, если они оживут?… Поэтому есть у меня для вас уроки Смеха.
Ребята захлопали в ладоши. Ну кому, скажите, не понравятся уроки Смеха!
– Волшебнику необходима фантазия, – продолжал учитель Карандаш. – Плохо рисовать без фантазии. Кирпич и тот никогда без фантазии не получится. У вас будут уроки Фантазии.
– Волшебный художник обязан стать очень добрым, – сказал Карандаш. – Нельзя ничему научиться без доброты. Подумайте, что будет, если вы станете рисовать злые волшебные картинки! Это большая беда… Но чтобы с вами подобного не случилось, есть у нас уроки Доброты.
– Художнику, – строго заметил Карандаш, – нельзя быть неграмотным, чтобы не делать неграмотные рисунки. У вас будут уроки весёлого Чтения, весёлой Математики. Много придётся вам узнать, прежде чем ваша кисточка, ваши краски сделаются волшебными…
Тут маленький Прутик почему-то зевнул. Наверное, виновато непонятное слово «математика». От этого слова многие зевают.
– А ещё будет у вас урок Самоделок и Смекалки, – добавил другой учитель. Он стоял рядом с Карандашом и покачивался на своих пружинках. Поскольку стоять неподвижно Самоделкин просто не умел. – Я не дам ломаной, ржавой, несмазанной шестерёнки за волшебника, не умеющего держать в руке молоток, напильник и отвёртку. Это разве волшебник?
Ребята засмеялись.
– Поглядите в окно! – Карандаш распахнул створки окна.
За деревьями школьного сада, над их вершинами, плавно качался привязанный крепким канатом лёгкий воздушный шар. А к нему от самой земли тянулась тонкая верёвочная лестница, такая, какая бывает на парусных кораблях. Ну кому не захочется подняться по такой настоящей верёвочной лестнице?!
– Когда-нибудь, на уроке Необыкновенных путешествий, мы сядем в кабину этого шара и полетим поглядеть на дальние-дальние города и земли, на синее море, на снежные горы, на тучи, на звёзды. Волшебнику всё надо видеть своими глазами. Но лентяя, равнодушного летняя, мы в полёт не возьмем! – так сказал мастер Самоделкин.
Ребята притихли.
– А шар тоже нарисованный? – спросил Чижик.
– Конечно, – кивнул Самоделкин. – У меня бы не нашлось так много ткани, чтобы сделать шар. Его нарисовал учитель Карандаш. А я смастерил кабину с приборами для полёта. Я научу вас делать приборы, машины, механизмы…
– Итак, с чего мы начнём? – спросил Карандаш.
– Нарисуй, пожалуйста, гоночный велосипед, – попросил Прутик. – Но только самый скорый, чтобы меня догнать никто не мог. Я никогда не катался на гоночном велосипеде.
Карандаш укоризненно посмотрел на мальчика.
– Ай-ай, сразу видно, ты ещё не готов для занятий.
– А я хочу посмотреть, как рисуют волшебные картинки. Я никогда этого не видела, – сказала Настенька. – И, наверное, долго не увижу. Так много у нас разных уроков: Смекалка, Фантазия, Смех. Потом этот… я забыла… Ох, как много.
Один Прутик ничего не сказал. Наверное, он видел, как рисуют волшебные картинки.
Что будет, если чего-то не будет?
Говорят, будто мальчика Прутика нарисовал Карандаш. Но я этому не верю. Представляете, что будет, если все научатся и станут рисовать мальчиков, да ещё таких, каких тебе хочется?
Нужен маленький мальчик – взял и нарисовал. Бери своего мальчика за ручку и гуляй. Мальчик вполне самостоятельный. По ночам спит, никого не будит. А днём с вами в зоопарк ходит, на слонов и тигров смотрит или бумажные лодочки в пруду пускает.
Все будут говорить: смотрите, какой у него славный мальчик. Он так похож на своего папу. Даже левое ушко и родинка на щеке у него папины… Каким нарисуете, он таким и получится. Хоть рыженький, хоть беленький.
Кто-нибудь захочет и нарисует мальчику такие особые ладошки-незамарайки, неразбиваемые коленки. А
