– К моей работе это не имеет отношения.
– Но вы же все время с шефом, видите, как он реагирует, когда некоторые из моих, с позволения сказать коллег, без стеснения поливают его грязью, убеждают народ, что он братается с мафией, вымогает миллионные взятки... – еще раз попытался Никита надавить на преданность Марии Петровны Фадеичеву. Однако она не бросилась с пеной у рта доказывать, что Фадеичев честный и неподкупный, и дальше разговор уже откровенно не клеился.
От Богдановой Никита помчался в контору – выяснять, кто такой Джафаров. Макс должен хоть что-то о нем узнать. Просто обязан.
Глава восемнадцатая
Оперативная работа
Работать Демидычу стало намного проще. Одно дело охранять человека, который об этом и не подозревает, и совсем другое – когда человек в курсе. Конечно, условие «не приближаться и не светиться» оставалось в силе, но теперь в случае опасности фигурист хоть может позвать на помощь. Для этого в его новый «опель» был вмонтирован «жучок» и на куртке под воротником прикрепили еще один. Кроме того, Панов иногда беседовал с Демидычем по телефону – и между ними возникла даже какая-то телефонная дружба или, во всяком случае, взаимопонимание. Фигурист неизменно предупреждал, куда собирается, на сколько и с кем планирует встречаться. А когда в его машине находился еще кто-то, он просто произносил вслух «едем в „Динамо“ или „а теперь домой“.
То, с какой открытостью Панов шел на контакт, что согласился на прослушку и сам по собственной инициативе отчитывался о своих планах и встречах, убеждало Демидыча, что фигурист не злодей. Да, ведет себя безрассудно. Да, наломал дров с этой своей Рудиной. И к работе мог бы относиться с большей ответственностью: любовь любовью, а медали тоже на дороге не валяются. Мальчишество это – или все или ничего, так в жизни не бывает, надо всегда искать компромиссы. Но на преступника Панов не походил нисколечко. Однако Макс и Щербак продолжали твердить, что Панов только прикидывается паинькой, что позволил обвешать себя «жучками» исключительно ради того, чтобы знать, где они висят, и в случае чего прослушку обойти, что отчитывается о своих передвижениях, чтобы Демидыч держался подальше и не мешал проворачивать грязные делишки.
Демидыч с коллегами не спорил. В первую очередь потому, что с того момента, как Панов сам попросил Дениса Грязнова его защищать, всякие покушения, избиения и странные ДТП прекратились. Вдруг, ни с того ни с сего. Демидыч гадал, что это: ситуация сама собой разрешилась и конфликт сошел на нет или наступило затишье перед грандиозной бурей? И детектив не позволял себе расслабляться.
Режим работы в последние дни изменился. Панов и Рудина тренировались по ночам – в дневное время якобы каток был занят. Поэтому днем фигурист в основном отсыпался – и Демидыч тоже отдыхал. Рабочий день начинался часов в пять вечера. Панов с Рудиной ехали куда-нибудь ужинать, вернее, завтракать – поскольку не перед сном, а после. Потом отправлялись на каток и почти до полуночи тягали железо в тренажерном зале, а дальше до шести-семи утра трудились с новым тренером, неким Львом Костышиным, на льду над новой программой. Демидыч держался поблизости, сидел в машине где-нибудь рядом с «Динамо», почитывал книжку или слушал радио. Утром провожал фигуристов домой. Иногда они вместе отправлялись на квартиру, которую снял Панов, пока ремонтировали выгоревшую, иногда Панов завозил свою Свету к ней в Орехово и ехал спать один. Хотя Рудина тоже жила одна, ее мать, как выяснил Демидыч, в прошлом известная конькобежка Регина Чиркова, почти все время проводила в Германии, и влюбленные вполне могли удобненько устроиться в Орехове вместе.
Системы в этих рокировках Демидыч не заметил, – очевидно, все зависело от самочувствия, если выматывались на тренировке сильно – разъезжались, если оставались силы – не разъезжались.
...Был жуткий снегопад, за ночь улицы завалило по колено, снегоуборочные машины с трудом успели до утра разгрести основные магистрали, по радио каждые пять минут просили автолюбителей без крайней нужды не выезжать на дорогу. Несмотря на предупреждения, дороги были забиты. Фигуристы, выйдя с тренировки, долго в нерешительности топтались у засыпанной снегом машины.
– Может, лучше на метро? – предложила Светлана.
Панов отыскал глазами джип Демидыча, словно спрашивая, можно на метро или не стоит? Демидыч, собственно, ничего против не имел. Есть варианты: оставить джип здесь и проводить фигуриста пешком или, точно зная, до какой станции они поедут, встретить их у выхода. Но Панов неизвестно чего ждавший (платочком, что ли, Демидыч ему должен был махнуть в знак согласия?) ответил:
– Ничего прорвемся, – и взялся счищать с «опеля» снег.
Его мобильник зазвонил, когда «опель» застрял в очередной пробке. Демидыч слышал, как фигурист ответил, а чувствительный «жучок» под воротником позволил разобрать почти все слова, вылетевшие из трубки:
– Лешик, верни бабки по-хорошему.
– Какие? – спросил Панов. Голос его не дрогнул, но, возможно, он просто сдерживался, чтобы сидевшая рядом Светлана не заподозрила неладное.
– Сам знаешь какие, – прохрипела трубка, – не вернешь по-хорошему, вытрясем по-плохому.
– Я понял.
– Смотри, мальчик, мы тебя предупредили.
Панов очень вежливо попрощался и дал отбой. Демидыча так и подмывало немедленно позвонить ему и спросить, кто требовал деньги и что за деньги. Но пришлось ждать, пока он высадит Рудину. А ей тоже было интересно, кто звонил, и Панов явно соврал:
– Это Лев Николаевич. Просил принести завтра мои записи. Помнишь, я тебе рассказывал, Карпов разработал для меня план специальных силовых тренировок, нужно будет их возобновить.
– Леш, я похудею, честное слово, – начала оправдываться Светлана.
– Ты мне нравишься именно такая... – замурлыкал фигурист. – Не переживай, сегодня уже все было хорошо, я совсем освоился, завтра уже двадцать поддержек сделаем.
– Лешенька... – Они там взялись целоваться, а Демидыч клял снегопад, и синоптиков, и муниципальные власти, и автомобилистов, которые не слушают, когда им дают умные советы.
Наконец доползли до Орехова. Фигурист проводил Светлану до квартиры. Слава богу, долго там не задержался, и снова забрался в машину. Демидыч уже держал палец на кнопке голосового набора на телефоне и чуть ли не крикнул:
– Панов, мобила!
– Панов, мобила, – откликнулся телефон его голосом и замолк, набирая номер. Через несколько долгих секунд фигурист взял трубку:
– Кто звонил? Какие деньги? – засыпал Демидыч его вопросами.
– Я сам ничего не понимаю, – ответил Панов. – Может быть, это из-за аварии, я же разбил там «линкольн», но вроде бы страховая компания уже все уладила...
– Еще варианты есть? Голос знакомый?
– Нет, голос впервые слышу, номер не определился. Я просто понятия не имею, кто это мог быть.
– Алексей, но это в ваших же интересах!
– Да знаю я!
– Ну?
– Что – ну?
– Раньше такие звонки были?
– Нет.
– А не звонки – разговоры на эту тему?
– Нет.
– И денег вы никому не должны?
– Нет. Чтобы вот так требовали, никому не должен.
– А как должны?
– Ну по мелочи: ремонт квартиры, машины, аренда льда...
– Это все не то, – вздохнул Демидыч.
– Не то, – согласился Панов.
– Короче, я вам поставлю еще прослушку на домашний телефон. И когда требования повторятся, сразу
