город секретарей. Сейчас столько пишут о всяких чиновниках, депутатах и государственных деятелях, но при этом забывают о вас. Тех, без кого депутаты не были бы депутатами, а чиновники – чиновниками. Мы хотим исправить эту вопиющую несправедливость.
Она ничего не сказала в ответ, и Никита, испугавшись, что был недостаточно убедителен, продолжал вдохновенно врать:
– Весь наш новый номер будет посвящен секретарям и референтам. Мои коллеги отправились в аппарат Государственной думы, в мэрию Москвы, а я выбрал вас, потому что спорт – это большая любовь нашего народа!..
– Ну хорошо, зайдите завтра в первой половине дня... – ответила она наконец на первый взгляд снисходительно, но Никита видел, что сумел польстить, нашел-таки нужную кнопочку, и теперь ни за что нельзя упускать шанс, откладывать, давать возможность ей разузнать о журнале.
– А если прямо сейчас? – предложил он. – Считайте, что я приглашаю вас на ужин. Сходим в тихий, уютный ресторан...
– Нет уж, – замахала руками Мария Петровна, еще раз смерила взглядом Никиту и, видимо не найдя ничего подозрительного в долговязом, краснеющем парне, сказала: – Садитесь в машину. Это я вас приглашаю на ужин.
Богданова привезла Никиту домой, в небольшую квартирку на Карамышевской набережной, разогрела в микроволновке равиоли из банки и пакет мороженых овощей «Мексиканская смесь», вскрыла пару вакуумных упаковок нарезки ветчины и сыра и выудила из бара бутылку белого вина. Как Никита быстро понял, жила Богданова одна – и очевидно, исключительно работой.
Никита вооружился блокнотом и с умным видом минут пятнадцать выслушивал рассказ о судьбе простой московской девчонки, которой посчастливилось лет тридцать пять назад устроиться машинисткой в райком КПСС, а десять лет назад оказаться в приемной у Фадеичева, с которым они с того дня неизменно вместе кочуют из учреждения в учреждение.
– Но десять лет назад Фадеичев только начинал как чиновник. Получается, вас ему нужно благодарить за то, кем он стал? – подлил масла Никита в костер ее тщеславия.
Мария Петровна засмущалась, заскромничала, но было заметно, что она того же мнения: Фадеичев въехал в главный кабинет Госкомспорта и на ее плечах. Отношения окончательно наладились. Мария Петровна узрела в Никите чуткого и понимающего собеседника, а он, ко всему прочему, не забывал еще регулярно наполнять ее бокал вином, и вскоре опустела первая бутылка, а потом и вторая.
– Мария Петровна, а вот сейчас только и разговоров что о разрыве Артемовой и Панова... – наконец перешел Никита к главному. – А как видится все это из вашей приемной? Чем все закончится, а?
– Это не для печати! – отрезала Богданова.
– Не для печати, – тут же согласился Никита и захлопнул блокнот. – Но интересно же.
– Плохо закончится, – вздохнула Мария Петровна. – Полной победой американцев.
– Они выиграют чемпионат мира?
– Конечно! Вот я вам сейчас покажу, что ваши коллеги-журналисты понаписали! – Она достала из портфеля папку, а из нее газетную вырезку. – У Семена Ивановича от таких вот писак сегодня чуть микроинфаркт не случился.
Шок!
Иным словом назвать то, что происходит сегодня с российским парным катанием, нельзя.
Это, конечно, не первый случай, когда распадаются звездные пары. И легендарная Ирина Роднина, начинавшая с Улановым, потом выступала с Александром Зайцевым. И после случалось. Всякий раз это была трагедия, потрясение, от которого нелегко оправиться. Но чтобы одновременно распались две пары! Оба лидера нашей сборной прекратили свое существование! Рухнули и разбились две наши надежды на мировое золото?! Такого история нашего фигурного катания еще не знала!
Чемпионы Европы и вице-чемпионы мира прошлого года, чемпионы Европы нынешнего года Инга Артемова и Алексей Панов несомненно являлись настоящими лидерами, которым не страшна никакая конкуренция. Как откатали они месяц назад в Швеции! Собранно, чисто, чтобы даже и мыслей у судей не было о втором месте. Их произвольная программа – образец для подражания. В ней они достигли верха совершенства. Выступление было самым синхронным и самым артистичным. Все элементы были выполнены идеально, что говорит о колоссальном техническом прогрессе этой пары. В какой форме они могли бы подойти к Олимпиаде!..
Но теперь надежды на золото уже можно назвать несбыточными. К вящей радости американских фигуристов Линды Вайт и Роберта Джувелера. На днях американцы заявили в своем телевизионном интервью: «Только чудо может теперь помочь русским выиграть. Или наглый подкуп судей. Но чудес, как известно, не бывает, а подкупить судей мы не позволим!»
Чудес действительно не бывает. В исконно русском виде спорта мы сдали позиции.
Без боя.
Сердцу, конечно, не прикажешь. Но из-за вспыхнувших в разгар сезона чувств подорван престиж державы, а большим чиновникам от спорта не сегодня завтра придется расстаться со своими высокими постами...
– Представляете? Советские, а потом российские пары всегда были первыми! У нас самая сильная школа. И что особенно ужасно, годы тренировок, миллионы затраченных рублей полетят псу под хвост не по объективным причинам, а из-за сущих глупостей.
– И что же ваш шеф, что в Федерации фигурного катания? Неужели они не могут обязать Панова и Рудину хотя бы этот сезон закончить в старых составах?
– Знаете, Никита, я иногда жалею о старых советских временах. Может, что-то и было плохого тогда, но такого стыда наша страна не испытала бы, живи мы и сейчас при коммунистах. Нашлись бы рычаги!
– Но кто такие Панов и Рудина? Пешки же? Пусть талантливые, но пешки...
– Ха! Это вам только кажется. А кто за ними стоит? Вы хоть представляете, как трудно сдвинуть пешку, не испортив отношения с фигурами, которые сзади. За спиной Рудиной – Джафар Джафаров! Но я вам этого не говорила!
– Могила! – побожился Никита. – А кто такой Джафаров?
– А вы не знаете?
– Нет.
– Ну лучше вам и не знать, – посоветовала Мария Петровна, и Никита понял, что она и сама не знает. Наверняка слышала, как шеф произносил это имя, и произносил он его наверняка с таким же придыханием, как сейчас Мария Петровна. – На самом деле раньше надо было реагировать, когда все еще не зашло так далеко. Тренеры недосмотрели, неправильно прореагировали...
– Как это – неправильно? – Никита старательно изобразил недоумение, рассчитывая, что Мария Петровна сейчас расскажет, как по заданию тренеров Панова били в подъезде, но секретарша не рассказала, только отмахнулась:
– Выбрали неправильную тактику и вовремя не просигнализировали наверх. Помните, с Родниной и Улановым то же самое было? Хотя вы, конечно, не помните – слишком молоды. Роднина и Уланов выиграли Олимпиаду в семьдесят втором году, а потом Уланов влюбился в фигуристку Смирнову, сбежал на Запад и, как бродячий клоун, разъезжал в доме на колесах по всей Европе, танцевал в варьете «Холидей айс». Тогда за престиж страны душой болели, мобилизовали все силы, экстренно отыскали и подготовили Зайцева – и СССР продолжал диктовать свою волю в фигурном катании, а сейчас...
– И что теперь, исключат Панова и Рудину из команды?
– А смысл? Они уйдут в профессионалы, и от этого страна проиграет еще больше. Семен Иванович очень мудрый человек, он с плеча рубить не привык. Подождет. Если смогут они ударными темпами достойно подготовиться к чемпионату, пожурит и в команду их включат.
– Н-да, сколько нервов ваш шеф тратит на этой работе, – посочувствовал Никита. – А уж вы сколько тратите!
Мария Петровна закивала, сама себя жалея, и Никита как бы невзначай забросил очередную удочку:
– А тут еще это лицензирование игорного бизнеса...
Но Богданова, против обыкновения, не поддержала тему, а, мгновенно протрезвев, оборвала:
