нормально, все как всегда, никто вам не угрожает, вы ни от кого не скрываетесь?
– Нет! Как нетрудно догадаться, у меня не все нормально! Но я не собираюсь выяснять, кто и за что меня преследует, я не собираюсь сражаться с этой сворой на ее территории, по ее правилам. Я собираюсь победить их на льду! Сразу всех одним махом.
– И меня? Вы, между прочим, сами попросили предоставить вам охрану, разобраться, кто вас прессует. Или я что-то путаю?
– Ничего не путаете.
– Тогда какого же черта, – Денис с трудом удержался, чтобы не сорваться на крик, – вы не сообщили, куда исчезли? Мне что, делать больше нечего, как бегать по Москве вас разыскивать?
– Ну извините.
– И все?
– Извините, пожалуйста. Я не думал, что вы станете меня искать. После той перестрелки же понятно стало, что в Москве дальше оставаться нельзя, что в покое меня и Свету не оставят...
– А как же убийство Костышина? Как же убийство моего коллеги? Вы телевизор не смотрите, газет не читаете, слухи с далекой родины до вас не доходят? Вы не в курсе, что в двойном убийстве обвиняют меня, что вы с Рудиной – главные и единственные свидетели, способные подтвердить, что не я пришел убивать тренера, а вас пришли на каток убивать?
Панов растерянно хлопал глазами:
– Я решил, что вначале выиграю чемпионат мира, а потом уже все остальное. Может, это и глупо, но я так решил.
– Придется передумать.
– В Москву я не поеду! – решительно замотал головой Панов.
– Об этом мы поговорим позже, а пока давайте разбираться: зачем вы звонили Инге перед перестрелкой, зачем приглашали ее на каток, и о каком вопросе жизни и смерти шла речь?
– О чем вы говорите? Я звонил Инге?
– У вас еще и со слухом проблемы?
– Но я не звонил, клянусь!
– Ладно... – Выглядело вполне убедительно. – Но тот факт, что звонили вам и требовали вернуть деньги, вы отрицать не можете. Какие деньги?
– Не знаю.
– Ну, может, хватит прикидываться дурачком? У Султана кто-то украл четыреста тысяч долларов. От вас требуют вернуть деньги. Вас видели в обществе бухгалтера Султана – Гальберта. После телефонных звонков и покушения вы исчезаете. Гальберт исчез также. Мой сотрудник похищен. От меня требуют за его жизнь именно четыреста тысяч. Его похитили, когда он занимался вашим делом и как раз разрабатывал ваши возможные связи с Султаном. И после всего этого я должен развесить уши и продолжать верить, что вы не знаете, о каких деньгах идет речь?!
– Да я!.. Я в жизни!.. В детстве конфеты из шкафа не стащил, ни разу! А эта мразь, которая только и умеет, что грабить, меня в воры записала – и все ему поверили. С легкостью!
– Может, присядете? – предложил Денис. Панов громко засопел, но тронулся наконец с места, сделал несколько неверных шагов, пробормотал что-то и в итоге плюхнулся-таки в кресло. – Султан, конечно, мерзавец, – продолжил Денис, – причем крупный. Но как раз крупные мерзавцы словами просто так не бросаются.
– Не бросаются... – раздраженно повторил Панов, опять срываясь на крик, – а чем они бросаются?! А уже сказал: не собираюсь я ни с какими султанами разбираться по их «понятиям»! По моим понятиям, вор должен сидеть в тюрьме. И самое главное – вам-то какое до всего этого дело?! Вы на Султана работаете или на меня?
– Я объясню, какое мне дело. Наняв меня, вы сообщили мне лишь то, что посчитали нужным. Это ваше право. Но это и ваша ответственность. Один мой сотрудник погиб, другой взят в заложники...
– Знаете что?! – перебил Дениса Панов.
Денис замолчал, но Алексей только дышал, как простуженный кашалот.
– Договаривайте, – потребовал Денис.
– Нет уж!
– Хорошо, я сам озвучу вашу мысль. Они профессионалы и за свою рискованную работу получают соответствующее вознаграждение. Но учтите: не вы один исповедуете категорический императив. Я обязан защищать законные интересы клиента, но если, защищая их, я обнаружу нечто противозаконное...
– Я не должен Султану никаких денег, – сказал Панов, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Мне не безразлично, если из-за меня пострадал человек, будь то тренер, профессиональный телохранитель, частный детектив или просто случайный прохожий. Но я не обладаю информацией, которая могла бы вам помочь. Я повторяю: не знаю, о каких деньгах идет речь, да, я знаком с Гальбертом и Султаном, но шапочно и никаких финансовых дел с ними не имел. Все, прошу прощения. Через полчаса у меня следующая тренировка.
Едва Алексей вышел, появился Джафаров. Улыбнулся снисходительно:
– Ну как? Убедились?
Он и не пытался скрывать, что все слышал.
Денис пожал плечами.
– Э-э! – Джафаров сделал широкий южный жест. – Кто Панов и кто Султан! Алексей мог иметь с ним дела? Султан до седых волос дожил, а как был гоп-стопник, так и остался.
– Ну и что? Разве это доказывает, что Панов не мог при первой же возможности стащить у него то, что плохо лежало?
– При какой возможности?
– Давайте говорить начистоту, – предложил Денис. – Нас не прослушивают, я этот разговор не записываю, свидетелей нет, так что вы ничем не рискуете. Но я хочу разобраться.
– Давайте попробуем. Выпить хотите? – Джафаров налил себе и Денису по пять капель коньяка из массивного хрустального графина. – Ваше здоровье.
Денис отсалютовал бокалом в ответ, но пить не стал, только сделал вид, что пригубил.
– Фадеичев и Султан имеют давние и тесные контакты, так? Для Панова Фадеичев, как он сам выражается, что-то вроде крестного отца. Фадеичев лицензирует казино – и те, которыми владеет Султан, и прочие. Он рассчитывает на огромные деньги в качестве взяток и при этом стремится, чтобы все выглядело пристойно. Фадеичев впустил Панова в святая святых. Возможно, не окончательно, возможно, Панов за определенное вознаграждение и покровительство выполнял только мелкие поручения «крестного отца», но он познакомился с Султаном. Султан, с другой стороны, и сам очень заинтересован в дружбе с Пановым. Он вкладывает деньги в спорт – и, естественно, не в детские и дворовые спортсекции, а в перспективных спортсменов, которые могут принести ему прибыль. Я правильно излагаю?
– Не совсем. – Джафаров налил себе еще коньяку и раскурил сигару. – Султан, как и все, влез в игорный бизнес, чтобы отмывать через казино бабки. Схема отмывания, кстати говоря, невероятно проста. Например, в данном казино в данный день было десять посетителей. Если нужно легализовать миллион, то в конце дня под сдачу средств оформляется сто пятьдесят посетителей. Таким образом, перед государством открывают не сто тысяч реальных долларов, которые проиграли-выиграли десять реальных гостей, а выведенный из тени миллион. При этом узнать, сколько человек на самом деле купили фишки, практически невозможно. Также существуют так называемые подготовленные выигрыши, которые способен устроить заказчику любой профессиональный крупье. В этом случае деньги легализуются прямо за карточным или рулеточным столом.
Но времена изменились: во-первых, все научились отмывать бабки, во-вторых, Султан отмыл их уже достаточно, пришла пора легализоваться. Однако Султан засветился перед Интерполом – ему теперь самому надо отмыться. Он спонсирует фигурное катание, о чем Фадеичев трубит на каждом углу, но для легализации на Западе этого недостаточно.
– Вы о Панове не забыли? – напомнил Денис.
– Не забыл. Султан вложил значительные средства в раскрутку пары Артемова – Панов, даже пытался умаслить международную федерацию и судей перед чемпионатом Европы, кстати весьма неумело.
