чемодан с маяком? Откуда, позвольте узнать?
Клюнтин с трудом себя сдерживал. У старика не то склероз, не то простое желание достать и пронять до печенок. Он уже в пятый раз спрашивал про этот чемодан. Ну да, Клюнтин оплошал, перемудрил...
Он повторил то, что уже говорил раньше:
– Вокзал – идеальное место для встреч... я всегда пользуюсь вокзалом, там у меня явки...
– Идиотская практика! Умники хреновы. Забрали и отвезли, к чему какие-то промежуточные этапы?
– Исполнителей все равно нет в живых, товарищ генерал-лейтенант.
– И что? Вопросы-то остаются! Нестыковки и неувязки! Почему не присылали подкрепления на остров, например...
– Вы сами запретили, позвольте напомнить. Огласка...
– Конечно, запретил, – прохрипел Жаворонок. – И это оказалось бы не слишком заметным, если бы не прочие глупости... Ладно, отставить.
«Это он кому? – саркастически подумал Клюнтин. – Не себе ли?»
Старик молчал, вяло пожевывая губами и пялясь на огонь.
– Что с контейнерами? – спросил он, наконец.
– Ищем, товарищ генерал-лейтенант.
– Вы понимаете, что это вещдок? Что они непременно должны исчезнуть с лица земли? Испариться?
«Уже испарились».
– Так точно, понимаю.
– Кто занимается предателем?
– Я затребовал группу Маэстро.
Жаворонок раздраженно поморщился:
– Кто такой Маэстро? Говорите внятно. Я не обязан знать каждого рядового исполнителя по его дурацкой кличке.
«Чертов склеротик».
Генерал-майор еле слышно вздохнул и терпеливо объяснил:
– Это командир Первой боевой группы, приданной нам в усиление по моему запросу. Он зачищал цыганский особняк.
Жаворонок хмыкнул:
– Скажете, он тоже не в курсе событий, этот ваш Маэстро?
– Не в курсе, товарищ генерал-лейтенант. Зафиксирован его контакт с Посейдоном, но встреча не вылилась в реальные проблемы для нас.
– Их всех придется зачищать, – прокаркал Жаворонок.
Клюнтин взглянул на него искоса.
Шеф окончательно свихнулся.
Зачистить «Сирен» и группу Маэстро?
Во-первых, их голыми руками не возьмешь. А если и возьмешь, то такую акцию совершенно невозможно будет скрыть.
Дед положительно выжил из ума, пошли ему Бог повсеместные метастазы...
– Мы работаем над этим, – сказал он вслух.
– Работайте. Что со вторым?
– Красавчик готов к сотрудничеству.
– Хорошо. Выходите через него на всех, кто вертится вокруг этого дела. Следователя поощрите. Потом ликвидируйте вместе с Красавчиком, – глаза Жаворонка хищно посверкивали сквозь слезы, губы кривились в не менее зверской усмешке. Его удовольствие выглядело неподдельным.
«Да-да, мы всех убьем и съедим!»
– Иначе и быть не может, товарищ генерал-лейтенант.
Взгляд Жаворонка остановился на Клюнтине и застыл.
Все говорило за то, что ветеран прикидывает, кому поручить ликвидировать самого генерал-майора. Тот стоял как вкопанный, изображая обожание и преданность.
– Немца убейте, – тупо сказал Жаворонок.
– Товарищ генерал-лейтенант, с этим могут возникнуть проблемы. Насколько я понимаю, документы важнее немца. За ним охотится Моссад – пусть забирают...
– Нет!.. – Из дыры в горле вылетело металлическое сипение. – Немец много знает. Он и сдаст нас жидам...
– Жиды уже в курсе. Красавчик давно им все слил.
Пальцы Жаворонка скрючились.
– Вот даже как...
– По-моему, им нет до нас никакого дела. Они приняли тему к сведению и положили под сукно – авось пригодится. И пригодится, наверное, если мы перейдем им дорогу. Давайте отдадим им Валентино, он все равно не жилец.
Старец пребывал в тягостных размышлениях.
То, чем он занимался, было своего рода искуплением грехов в извращенной версии. Он убирал всех, кто имел хоть какое-то отношение к прошлому. Ему мнилось, что если он останется единственным, кто знает и помнит о былом, то посмертные мытарства окажутся легче. Он полетит в эмпиреи один-одинешенек, без груза, тянущего его в преисподнюю. К старости даже многие убежденные атеисты становятся втайне верующими, хотя подчас даже сами этого не осознают. И, конечно, не разбирают, кто им нашептывает и внушает разного рода идеи – силы света или силы тьмы. В случае с Жаворонком действовали как раз последние – тот самый невидимый дьявол, который орудовал на «Хюгенау» и овладел многими, в частности – бывшим милиционером Гладилиным.
Как ни странно, Клюнтин хорошо его понимал.
Ему самому была близка эта позиция – захватить с собой, отправляясь в преисподнюю, как можно больше людей. Поговаривали, что такие фантазии питал сам Карл Маркс, а Клюнтин был и оставался убежденным марксистом. Правда, генерал-майор в ближайшее время не планировал осчастливить ад своим появлением.
– Но вообще-то я вами доволен, – ни с того ни с сего заявил Жаворонок.
– Служу Отечеству, – вырвалось у Клюнтина.
Оба ощутили, насколько глупо это звучит.
– Ступайте, – Жаворонок утомленно махнул рукой. – И позовите Дашу. Я нуждаюсь в отдыхе.
Генерал-майора передернуло.
«Могу себе представить».
– Слушаюсь, – он почтительно нагнул голову – Какие-то дополнительные указания, пожелания?
– Нет, ничего, – на Жаворонка вдруг навалилась апатия. Он так и не решил насчет Валентино, и Клюнтин пришел к выводу, что можно не менять задания и не обременять «Сирен» дополнительными поручениями.
– Желаю здравствовать, – он глухо прищелкнул каблуками, круто повернулся и вышел вон.
Дашу искать не пришлось, она уже караулила в коридоре.
«А ведь ей... нравится! – неожиданно понял Клюнтин. – Господи боже ты мой, ей это нравится!!!»
В разлагающемся на глазах старике поистине жила дьявольщина, какая-то колдовская притягательная гнусность. Он умел возбудить все темное даже в людях, претендующих на полную невинность.
Едва удержавшись от плевка, Клюнтин молча показал глазами на дверь. Девушка без слов скрылась за нею.
Генерал-майор вышел из особняка, охранник на выходе вновь обыскал его – таковы были правила. Не прихватил ли гость с собой чего лишнего.
Клюнтин стерпел и это.
«Ничего, – думал он. – Уже недолго осталось. Совсем чуть-чуть».
Глава четырнадцатая
