действительности, а на ту, на которой было солнце, не было руин, радиации и мутантов. Он стоял на холме и смотрел на поле — безбрежный океан зелёной травы и цветов. Может быть такой, а может быть и нет, была когда-то эта страна, в которой ему суждено оказаться. Лёгкий тёплый ветер, который не может причинить ему зла, приятно обдувал лицо. По этому морю травы навстречу ему шла Светлана. Волосы её переливались в свете солнца. На голове венок из цветов и листьев. Одета в белое короткое платье с красивым орнаментом на оборке. Ветер пытался приподнять платье, чтобы обнажить и показать миру её стройные ноги, и Светлана хватала оборку платья, тянула его вниз и при этом весело смеялась. Он смотрел на идущую к нему Светлану, и ему было так хорошо и спокойно. Им не надо было ничего бояться, никуда идти и никого спасать. Когда Светлане будет двадцать три — её не заберут в верхние помещения, потому что верхние помещения уже отменены. У них будет долгая и счастливая жизнь...
Но что это? Он, любуясь своей девушкой, не заметил, что к ней приближается какая-то чёрная масса. Он присмотрелся и увидел тысячи чёрных, абсолютно не уместных на этом зелёном пространстве силуэтов. Они шли тремя толпами к его Светлане. В одной толпе были смуглые девочки, с вскрытыми черепами — детища его покойной матери. Они тянули руки к Светлане и быстро-быстро к ней приближались, но при этом ногами они не перебирали, они как будто скользили по траве. В руках смуглянок медицинские скальпели. Они, мстя матери Радиста, хотят Светлану сделать такой же, как сами. Во второй — ленточники. Радисту их ещё не приходилось видеть, но он понял, что это именно ленточники — в лохмотьях, с придурковато-довольными лицами. Они тоже протягивали вперёд руки, бережно держа в ладонях своих ублюдочных хозяев. В третьей — морлоки: эти отвратительные чудовища хотят излить на Светлану всю накопившуюся злобу на своих природных собратьев, которые сделали их нелюдями.
Но ведь она не в чём не виновата! Радист закричал: «Света! Беги! Света, сзади!». Его слова были приглушёнными, как в Большом Проходе под воздействием шатуна. Светлана не заметила опасности, она по-прежнему смеялась и радостно махала Радисту рукой. Смуглянки, ленточники и морлоки неуклонно приближались. Радист хотел бежать к Светлане, но ноги как будто вкопаны в землю. Он беззвучно кричал и плакал. Светлана уже почти подошла к нему. Он уже видел её серо-зелёные глаза и даже слышал ни с чем не сравнимый запах её тела и волос. Только бы она дошла, только бы обнять её — тогда этот кошмар закончится. Но вот земля между Радистом и Светланой провалилась, и оттуда стало выползать Оно — то чудовище, которое захватило их вертолёт на подлёте к Минску. Оно вытянуло свои щупальца, стало похотливо извиваться ими вокруг Светланиных ног. Щупальца скользнули под её платье, обхватили и стали плавно втягивать девушку в пропасть. Смуглянки, ленточники и морлоки столпились вокруг пропасти и радостно созерцали уход в небытие Светланы. А она, скрываясь в пропасти, спокойно смотрела на своего Радиста, который сделать ничего не мог. Светлана исчезла, пропасть сдвинулась — Радист завыл. Смуглянки, ленточники и морлоки зарукоплескали, радуясь исчезновению его любимой. В ярости Радист схватил свой АКСУ и открыл огонь по этим ненавистным тварям. Они не убегали и спокойно принимали смерть, продолжая рукоплескать. Патроны кончились, тогда он схватил гранату и бросил её в толпу — раздался взрыв. Радист проснулся. Взрыв не был сном.
Убежище заполнил дым. Ничего не понимающие, только что проснувшиеся бойцы переворачивали искорёженное тело Ментала. Он выбрал себе спальное место внизу, но теперь почему-то лежал на полу, под нарами. Один уновец был ранен осколком в плечо, больше никто не пострадал. Подбежал постовой- нейтрал, он также озадачен, как такое могло произойти — дверь в убежище никто не открывал. Ментал умирал, он вращал уже ничего не видящими глазами и что-то силился сказать. Было слышно только: «а... ка...». Никто не понимал, что он хочет сказать. Ментал умер. Осмотрев всё вокруг, пришли к выводу, что взорвалась граната Ментала (ещё вчера у них оставалось всего две гранаты — у Ментала и Радиста, но сейчас в распахнутом вещмешке Ментала гранаты не было). Сопоставив повреждения на теле Ментала и на бетонном полу, пришли к выводу, что Ментал своим телом накрыл гранату. Не оставалось сомнений — Ментал покончил с собой. Не выдержали нервы или встреча с шатуном для него не прошла бесследно или шатун его здесь настиг и поквитался с ним за его способности, которые позволили приоткрыть его тайну людям.
Радист не стал помогать другим в похоронах Ментала. Ему ничего не хотелось. Сон Радиста и самоубийство Ментала наложились друг на друга. В сознание Радиста вкатилась новая волна безбрежной гнетущей тоски и безнадёги. Как тогда — в слизняковой норе на Нейтральной. Но теперь не было рядом Светланы, которая могла бы вернуть его к жизни. Если бы она была рядом, она бы что-то сказала или сделала и надежда вернулась к Радисту. Радист силился вспомнить, что же Светлана говорила ему, что надо делать в таких случаях... Молиться её Богу?.. Как-то так: «Отче наш, сущий на небесах...». Нет не вспомнит. Богу всё равно, что происходит с Радистом, Муосом, Москвой и всем миром.
Радист посмотрел на книжку белорусского поэта, воспевавшего умерший мир с его безвозвратно утраченными радостями. Он её поставил на полку и машинально взял другую более толстую книгу. Открыл её: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною. Твой жезл и Твой посох они успокоивают меня...». Радист быстро открыл название книги «Библия. Книги Ветхого и Нового Завета». Это ведь Книга про Того Бога, в Которого так верит Светлана. «Бог! Если Ты есть! Если во всём этом мраке есть какой-то смысл! Помоги мне слабому и трусливому радисту дойти до цели и сделать всё так, как надо...». Радист взял книгу, вложил её в заплечный мешок. Это не воровство. Хозяевам убежища, которые уже становятся ленточниками, книги будут ни к чему.
До взрыва они отдыхали всего несколько часов, но после гибели Ментала оставаться в убежище уже никому не хотелось. Решили выдвигаться в путь. Куда дальше идти — не знал никто, даже Майка. Решили идти наугад, пока не найдут какие-либо ориентиры или не встретят проводника.
Они шли долго, петляя коридорами, ходами, норами. Два раза замечали, что идут по кругу. Решили оставлять метки: Митяй куском кирпича рисовал на углах знаки. Им везло. Пока что страх перед неметрошными коммуникации казался несколько преувеличенным. Здесь были слышны шорохи, вопли каких-то животных. Но им пока никто не встречался.
Вышли к трубопроводу. Когда-то по этим ржавым трубам, когда они ещё не были ржавыми, что-то куда-то перегонялось. Между трубами и бетонной стеной канала, в который они были уложены, имелось узкое пространство, через которое мог идти один человек. Они цепочкой двинулись туда. Иногда щель сужалась, тогда вперёд приходилось протискиваться боком.
С труб метнулась какая-то тень; в ту же секунду закричал нейтрал, шедший в конце цепочки. Это случилось в узкой части прохода, когда все стояли лицом к трубам. Тенью оказался кот, обыкновенный чёрный кот. Теперь он, свирепо урча, вцепился когтями в одежду зажатого между трубой и стеной нейтрала и разгрызал ему своими клыками шею. Нейтрал держал в руке меч, которым пытался ударить кота. Но в тесноте он не мог замахнуться. Тогда он бросил меч и начал стаскивать кота руками. Ещё один нейтрал лез назад, к своему соплеменнику. Он уже почти дошёл и протягивал руку к коту. Мимо его лица по трубам пробежало ещё несколько котов. Они не обращали внимания на остальных бойцов, а прямиком бросились на раненного нейтрала. Тот, превозмогая боль крикнул:
— Ухо... дите...
Хлынул фонтан крови — коты перегрызли сонную артерию. У нейтрала подкосились колени, он так и остался стоять зажатым между стеной и трубами. А коты, хищно рыкая, грызли его плоть. Рахманов тянул за руку нейтрала, который всё ещё рвался помочь своему умирающему товарищу. Было уже поздно, а здесь, зажатые, они были лёгкой добычей для стаи диких котов.
Гибель нейтрала рассеяла впечатление о безопасности неметрошного Муоса. Они вышли из трубного канала и продолжили бесконечное хождение по лабиринту. Где они теперь находятся — возле Нейтральной, Немиги или в другом конце Муоса — определить невозможно. По дороге они встретили ещё одно разорённое поселение — такое же убежище, но раза в три меньше прежнего. И захвачено оно было значительно раньше — на полу валялись только черепа и обглоданные животными кости.
Неметрошные ходы постепенно захватывала мутировавшая растительность. Стены покрывал лишайник. Там, где на полу встречалась кучка грунта или песка, появлялись полупрозрачные немного светящиеся в темноте трубчатые побеги без листьев, толщиной с карандаш и длиной с палец. Что у этих созданий лежало в основе процесса питания в отсутствии света — сказать трудно. Нейтралы их называли
