несчастного, переселив в него хозяина от одного из наших братьев. Он, став благородным, в числе других вернётся в свою Москву и внесёт благородное семя в тот несчастный мир. Скоро у каждого из вас будут новые носители. Нет, у каждого — десятки, а может сотни новых носителей, в которых вы пересадите своих хозяев и их детёнышей! Во имя хозяев! Да будет так!
Впавшая в экстаз толпа орала: «Во имя хозяев! Да будет так!».
Уновец очнулся и услышал последние слова Миши. Он приподнял голову и безумно оглядывался, ища защиты. Но видел только алчные лица впавших в безумство людей.
В клетку вошёл ленточник-врач. Он был в халате, который десятилетия назад был белым. Теперь это был грязный окровавленный обносок. В руке врач держал коробку, которую он поставил прямо на пол, рядом с пленником, и раскрыл. Смочив грязную тряпку мутной жидкостью, он протёр шею уновцу. В это же время в клетку внесли голую старуху. Старуха была чем-то больна — её тело покрывали язвы и красные пятна. Но она умудрялась улыбаться беззубым ртом — явно радуясь происходящему. Толпа ленточников в предвкушении их любимого зрелища ликовала.
Врач достал из коробки самодельный скальпель, присел рядом с уновцем, взял свободной рукой его за волосы и... Радист закрыл глаза и опустил голову. Тут же стоявший сзади охранник схватил за волосы Радиста и сильно потянул его голову. Острая боль ударила по шейным позвонкам Радиста, он застонал. Он открыл глаза и увидел, что уновец дёргается, с шеи из недавно сделанного разреза течёт кровь. Старуха, видя это, противно смеётся, а врач уже ковыряется в её шее. Толпа бесновалась. Охранники еле сдерживали её напор. Врач бережно достал червя из шеи бабки, после чего на её лице умильную улыбку сменила гримаса ужаса. Старуха умерла. Врач перенёс червя в надрез на шее уновца. Толпа рукоплескала и топала ногами. Радист потерял сознание.
8. Диггеры
До Последней Мировой диггерами называли искателей приключений, которым было скучно на сытой и безопасной поверхности. Они спускались вниз — в канализации, древние подземные ходы, русла подземных рек и прочие пустоты, рискуя жизнью и здоровьем, исследовали эти природные и человеческие творения.
Но пришло время, когда именно поверхность стала средоточием смертельной опасности, чуждой пребыванию там человека. Люди сошли в подземелья, которые не стали для них уютным домом, а лишь временным полным опасностей пристанищем, продлевающим агонию человечества.
Серёга Тишук ходил в десятый класс. Будучи парнем далеко не глупым, учиться он, мягко сказать, не очень любил. Школу посещал он не регулярно, на уроках сидел без особого интереса, а на домашние задание тратил времени чуть больше, чем на утренний туалет, но феноменальная память позволяла ему схватывать то, что монотонно бубнили учителя на уроках. И только за счёт хорошо работающей памяти, ему удавалось плавать в «середняках», а иногда даже получать оценки, которым завидовали завзятые зубрильщики.
Года четыре назад Серёга, лётая на велике по пустырю, чуть не влетел в канализационный люк, почему-то оказавшийся здесь открытым. В последний момент он увидел зияющее тёмное жерло, резко повернул руль велосипеда и налетел на кем-то отброшенную чугунную крышку люка. Он проделал вынужденный кульбит через велосипедный руль и больно бухнулся спиной на траву, усыпанную битым кирпичом и прочей дребеденью. От досады и боли навернулись слёзы. Он приподнял голову и хотел сказать какое-то матерное слово, но вместо этого замер от увиденного чуда. Из люка выглядывала очаровательное создание года на два старше Серёги. У создания был оранжевый строительный шлем на голове, из-под которого выбивалась рыжая чёлка и в стороны торчали два рыжих хвоста. Создание сочувственно спросило:
— Ой, чё, ударился?, — и быстро стало выбираться из люка для оказания немедленной помощи.
Девушка подбежала, охая и ахая, стала хлопотать около Серёги, что-то спрашивала, почему-то низко наклоняясь и вглядываясь в его лицо. А Серёга смотрел в эти огромные глаза, один из которых был изумрудно-зелёным, а второй карим, что-то невпопад отвечал, и удивлялся, почему у него так потеют подмышки и бешено стучит сердце. Хотелось так лежать и лежать, чтобы этот волшебный оранжевый подсолнух не отходил от него. Но тут он увидел, что из люка один за другим выползают пацаны в таких же шлемах. Они деловито подошли к Серёге, отодвинув «золотую» девушку, и хотели было начать его обследование. Серёга мужественно поднялся, отказавшись от всякой помощи, и стал с нарочитой смелостью «наезжать» на старших пацанов по поводу открытого люка.
Вечером Серёга, потягивая специально для него купленную «Кока-Колу» в баночке, сидел в подвале пятиэтажки, являвшейся штаб-квартирой диггеров-самоучек. Возглавлял группу рыжий семнадцатилетний качёк — брат Маргариты. Маргарита была единственной девушкой и самой младшей в группе — ей было четырнадцать. Серёга рассеянно слушал рассказы диггеров о прелестях подземного Минска, изредка поглядывая на Марго. Во время обследования обнаружилось, что при падении он напоролся на битую бутылку, кромка которой пробила ему футболку и сильно поранила спину. Марго заботливо обработала и заклеила пластырем его рану. От каждого прикосновения её пальцев его бросало в дрожь. Благо, что все думали — это от боли.
Серёгу пригласили на следующую вылазку, даже бесплатно снабдили его соответствующей экипировкой. Его поначалу не сильно задела романтика диггеров, но отказаться — значит никогда больше не увидеть Марго. И Серёга пошёл.
Теперь Серёга — командир группы диггеров. И он уже не Серёга, а Драйв (кличку выбрал сам). Брат Марго ушёл в армию, его первый заместитель — в детскую колонию, второй заместитель стал наркоманом и перестал интересоваться диггерством. Серёга же возмужал, наловчился и стал лидером в их группе, разросшейся до двадцати человек. Не смотря на то, что к тому времени в их группе большинство ребят имели стаж диггерства больший, чем у Драйва, против его избрания лидером не возражал никто. Причиной была феноменальная, практически компьютерная память Драйва. Стоило ему пройти по незнакомому туннелю всего один раз и он уже досконально знал в нём каждый поворот, люк, изгиб, трещину. С ним диггеры не могли заблудиться.
Но решающим в признании его лидерства был случай в одном туннеле под Свислочью, который был перегорожен через каждые десять метров герметичными люками. Его рыли военные, впрочем последнее время они много где рыли. Ребята были тут дней десять назад, но ничего интересного, кроме землеройной машины, не увидели. Всё же им хотелось выяснить, куда вояки ведут туннель и они зашли в него ещё раз. Диггеры последовательно открывали/закрывали люки, пока не дошли до одного (как раз где-то под фарватером Свислочи), на ручке которого висела картонка с карандашной надписью: «Люк не открывать!». Такие бирки только прибавляли азарта и Марго смело крутанула запорное колесо этого люка. Люк распахнулся сам, едва не ударив Марго, их сбил с ног поток ворвавшейся воды. Диггеры в панике побежали назад, сбиваемые с ног напором воды, но люк, через который они вошли в это колено туннеля, оказался заперт — очевидно, сработала какая-то автоматика. Они оказались в ловушке, вода прибывала очень быстро и только тогда, когда до верхней точки свода туннеля осталось не больше полуметра, она, преодолевая сопротивление воздушной пробки, стала подыматься медленнее. В туннеле они пришли поздно вечером (когда строителей уже здесь не должно было быть), это была пятница; у них не было никаких шансов добыть здесь даже до утра, не говоря уже о понедельнике. Диггеры кричали, истерили, ругались, обвиняя Марго, открывшую злополучную дверь. Драйв, никому ничего не сказав, нырнул под воду. Спустя минуту он вынырнул. Одного за другим он вывел диггеров из ловушки: они ныряли, вплывали через открытый люк в следующее затопленное колено туннеля, затем — в большую промоину в потолочной части (строители что-то не подрасчитали и тут образовался прорыв) и выныривали уже в Свислочи. После этого двое диггеров ушли из команды, зато оставшиеся стали почитать Драйва чуть ли не богом.
