человечину, и звери подъедят куски его жены и его нерожденных детей, и даже если Джамал узнает, где это случилось – это будет уже все равно. А Мао? А Мао скажет, что Водров сбежал. Вон, у Джамала все убегают. Почему бы не убежать и от Мао?
«Я надеюсь, что тот свет существует, – подумал Кирилл, – потому что я смогу достать тебя только с того света, и клянусь Аллахом, я тебя достану».
Кирилл дернулся снова, но, разумеется, это было бесполезно. Запястья его были намертво стянуты наручниками, а ноги были связаны в двух местах, и у лодыжек, и чуть выше колен. Он напоминал скорее гусеницу в коконе, нежели человека.
Диана за спиной застонала снова. «Господи боже мой, Дауд же не может убить нас просто так. Он не привык убивать тех, с кого можно взять деньги. Он знает, что я заплачу любой выкуп. Джамал даже не предъявит ему, если его люди возьмут деньги и отпустят нас».
Машина притормозила. В прорезь между сиденьями Кирилл увидел военный «Урал» и ушастенького солдатика с неловко висящим автоматом. Солдатик склонялся к опущенному стеклу джипа, и скрытый за спинкой водитель показывал ему плотную бордовую книжицу.
В ту же секунду Кирилл изогнулся, как рыбка, поднял ноги и что есть силы ударил в дверцу джипа. Дверца распахнулась, Кирилл покатился вниз. Водитель нажал на газ, машина рванулась, Кирилл вывалился на дорогу, как мешок с картошкой, и тут же патрульный, державший красную книжечку, поднял автомат и высадил очередь по салону.
Джип вильнул и уткнулся бампером в скалу, машину уже поливали, как из лейки, племянник Дауда открыл дверцу, выпал на дорогу и принялся кататься из стороны в сторону, оставляя в пыли длинные красные капли.
Солдатики бежали к джипу. Тот, первый, совсем молоденький, высокий, тощий, с наголо обритой головенкой, рванул на себя водительскую дверцу, и оттуда вывалился труп, похожий на мешок с мясом и пулями. Другой поднял пистолет и выстрелил, добивая племянника Дауда.
Связанную Диану уже тащили наружу. «Я озолочу весь ваш взвод, – подумал Кирилл, – нет, всю вашу роту. Нет, весь батальон…»
Один из бойцов в несколько взмахов перерезал веревки на ногах, а потом наклонился над ним и сорвал пластырь с опухших губ.
– Смотри-ка, кого они везли, – сказал патрульный с сильным чеченским акцентом, – и Кирилл, холодея, глянул в немигающие, совершенно стеклянные, серовато-зеленые глаза Мурада Кахаури.
А еще через секунду Кирилл увидел Алихана.
Мальчик стоял, в пыли, на дороге, на коленях около связанной сестры, а потом к нему подбежал кто-то еще, и они быстро подняли Диану и поволокли ее за военный грузовик.
Кирилл вскарабкался на ноги и побежал вслед за ними. Мурад что-то предостерегающе закричал, но Кирилл его не слышал. Он забежал за грузовик и увидел, что Диана лежит на траве, в своем красном с крупными цветами платье, и оно задралось у нее на животе, открывая до колена белую длинную ногу, с которой слетела туфля, – а глаза ее открыты, и она пронзительно, страшно кричит.
Кирилл не понимал и не соображал в эту минуту ничего, кроме того, что она была жива.
Он упал на колени перед женой. Алихан, явно растерянный, сидел на корточках, и другие ребята стояли, ошеломленные, вокруг. Краем глаза Кирилл заметил, что все они очень молоды. Им было лет по семнадцать-восемнадцать, так же, как и их российским сверстникам, проходящим службу в армии, и они были в том же неотличимом камуфляже и с бритыми затылками, но, конечно, теперь Кирилл никак не мог принять их за восемнадцатилетних салаг. Слишком хорошо они обращались с оружием, слишком мгновенно они расстреляли джип, – но никто из этих ребят не видел рожающей женщины, а может быть, и с женщиной-то до сих пор не спал.
Руки Кирилла были по-прежнему стянуты сзади.
– Да что ж вы стоите, – заорал он, – помогите ей, у нее схватки!
Он подполз ближе, и тут он увидел, что лицо жены заливает кровь. Тяжелые черные ее волосы были мокры от крови, и над правым глазом вздулось что-то черно-красное, липкое, словно ей на лоб прилепили кусок освежеванного мяса, а левый, с огромным круглым зрачком, глядел на мужа, и она выгнулась дугой и несколько раз ударилась о траву, как выброшенная на берег рыба.
Чья-то рука вцепилась сзади и дернула, Кирилл упал навзничь и увидел над собой Мурада.
– Пусть сдохнет, – сказал Мурад, – пусть сдохнет любая, кто вздумала рожать от кяфира.
Кто-то из пацанов охнул, а Алихан выскочил вперед.
– Что ты сказал? – закричал Алихан, – что ты сказал? Он не кяфир, он принял ислам!
– Он сделал это, чтобы сбить с толку людей, – заорал Мурад, – он ходит в мечеть только затем, чтобы запорошить правоверным глаза. Он – сын Иблиса, который задумал вместе с муртадом Джамалом и евреями из Кремля продать эту землю Америке! Неужели ты не понимаешь это, Алихан?
– Помоги сестре, Алихан! – закричал Кирилл.
Мурад ударил его. Мурад был мастер спорта и профессиональный боксер, и когда Мурад поддел его ботинком под дых, Кирилла отбросило на полметра.
– Он мой! – заорал Мурад, – он мой! Когда ему удалось сбежать от бандитов в аэропорту, он позвонил нашим братьям в Москве. У него не было ни копейки, они украли даже одежду, и он позвонил братьям, и они подобрали и помогли, и мы не побоялись, что он нас выдаст, хотя шайтан Джамал требовал с него это, как плату за жизнь.
– Помоги моей жене, – закричал Кирилл.
– Убей его! – орал Мурад, – убей его, и ее, как ты собирался год назад! Ну!
Диана снова пронзительно застонала. Кирилл смотрел на нее и не понимал, что это за красный пузырь над глазом. Он не хотел понимать. Они пережили допрос у Мао. Они спаслись, когда их везли на смерть. Аллах не мог быть так жесток.
Алихан сделал шаг назад и стал над головой Дианы. Ствол его автомата глядел прямо в лоб Мураду Кахаури.
– Ты не тронешь ни ее, – сказал Алихан, – ни моего отца.
– Твоего отца убили в Шатое, – ответил Мурад, – они убивали его три дня, а потом бросили труп собакам. Этот пес тебе не больше отец, чем Иблис!
Алихан передернул затвор. Солнце над ними било по скалам прямой наводкой, от травы шел пряный запах, и затихшая Диана походила на куст огромных красно-белых цветов. «Почему она больше не стонет? Господи, почему?»
– Убей его, убей! – закричал Мурад, – убей свое неверие!
– Опусти оружие, Алихан.
Кирилл в изумлении оглянулся.
В трех метрах от них, на белых камнях, видимо выйдя из леса, стоял Булавди Хаджиев, и стволы в руках окружавших его бойцов смотрели прямо на растерянных мальчишек.
Булавди молча прошел между замерших подростков, и Кириллу показалось, что на поляну между молодых щенков вышел старый, опытный волк. Он навис над Кириллом, вынул пистолет и сказал:
– Салам алейкум, Камиль. Велика воля Аллаха. Ты хотел купить меня за пять миллионов евро, а теперь, похоже, моя очередь распоряжаться тобой.
Булавди приставил пистолет к наручникам за спиной Кирилла и выстрелил. После второго раза наручники разлетелись, Кирилл рухнул на колени и пополз мимо расступившихся бойцов к Диане.
Она уже лежала, закрыв глаза, и темная лужа под ее виском была такой большой, что сердце Кирилла остановилось. Он схватил ее за голову и принялся целовать, в губы и в мокрые от крови волосы. Кирилл
