Невероятно: это — зуб тигра! Не успеваю придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, как весело галдящие товарищи врываются в хижину, словно морской прибой.
— Ура!
— Он поправился!
— Да здравствует наш герой!
— Да здравствует победитель тигров!
— Ти… тигров? — заикаюсь я.
— Именно, — гордо подтверждает Блошка, наклоняется и целует меня.
Неандерталочке обидно; она тоже наклоняется и целует меня в другую щеку.
Потом все по очереди целуют меня, обнимают, трутся носами…
Даже дедушка Пузан забыл старые обиды.
— Вот он, мой лучший ученик! — кричит он и душит меня в объятиях. — Мой герой! Яркий пример того, как гордый дух пренебрегает опасностью! Несравненный воин! Бесстрашный охотник, светоч для грядущих поколений! И…
— Хватит, хватит… это уже слишком, дедушка, — останавливаю его я. — Сейчас ты говоришь такие слова, а только вчера ты грозился отрезать мой чересчур длинный язык.
— Что было, то прошло, малыш! Что было, то прошло! Когда мы поведаем старейшинам о твоем славном подвиге, никто уже не сможет сказать, будто походы дедушки Пузана никому не приносят пользы. — Он склоняется ниже, шепчет мне на ухо: — Знаешь, милый мой, мне больше не хотели отпускать средств на школу… Так что этот поход мог оказаться последним. Да-да. Но ты своим блистательным деянием меня просто спас. Благодаря тебе, сынок мой дорогой, меня ждет счастливая, обеспеченная старость, а главное…
— СЫТЫЙ ЖЕЛУДОК! — хором кричат ребята.
Дедушка Пузан сияет.
Потом берет дубинку-журнал, острым кремниевым наконечником вносит в него какие-то знаки и радостно возглашает:
— За то, что Неандертальчик рисковал жизнью ради общего блага: «отлично» по гражданскому воспитанию!
Бурные аплодисменты.
— За то, что он выстоял в поединке с самым могучим и опасным зверем Ледникового периода: «отлично» по физическому воспитанию…
Аплодисменты, одобрительные свистки.
— За то, что…
— Довольно, дедушка Пузан, — перебиваю его я. — Хватит. Иначе быть мне таким же занудой- отличником, как Умник и Уголек!
Смех, опять аплодисменты.
— Кстати, об Угольке, — спохватывается Блошка. — Посмотрите, как здорово он все зарисовал.
И показывает мне серую каменную табличку, на которой наш художник изобразил углем страшное происшествие, прославившее меня: вот прыгает тигрица, а вот я сижу на корточках и жду, сжимая копье.
— Очень красиво… — шепчу я и чувствую, как слеза сползает по щеке.
— Но… почему ты плачешь? — удивляется Блошка.
— Тигрица была такая красивая… сильная… никого не боялась. Теперь ее дух будет скитаться по небу… ночами приходить ко мне. Не знать мне больше покоя!
— Неандертальчик прав, — соглашается Березка. — Нужно умилостивить ее духов-покровителей. Есть единственный способ сделать это.
— Какой? — спрашивает Умник.
— Оставить в живых ее детеныша.
Дедушка Пузан, несмотря на все свое ликование, мрачнеет.
— Но… это неслыханно! — возмущается он. — Глупость какая-то! Ведь нам нечего есть, мы — голодные! И потом, этот тигренок вырастет большой, как его мать, и когда-нибудь нам придется сразиться с ним. Нет, нет… это недопустимо, я этого разрешить не могу!
И все-таки разрешает.
Мы идем на разведку, находим следы тигров у пещеры и там отпускаем тигренка.
Он наверняка найдет себе другую маму…
БОЛЬШОЙ НОСОРОГ
Приближается весна, и теперь еды у нас вдоволь.
На лугу пробиваются свежие ростки, болота кишат насекомыми, личинками и прочей живностью, и наши девчонки с утра до вечера ловят лакомых паучков, сочных червячков, раков, мышат, ужей, лягушек, жаб, тритонов, а вечером готовят вкусный ужин.
И все же мы очень скучаем по дому, по нашему стойбищу, по уютным хижинам, по дядюшкам и тетушкам, но больше всего по мамам и папам.
Учебный год подходит к концу; мы уже знаем дорогу, не за горами лето, и одной луны нам точно хватит на обратный путь; после того как мы опробовали Плавунец, нам ничего не страшно. Но…
Всегда найдется какое-нибудь «но».
Дедушка Пузан, кажется, вбил себе в голову, что мы должны во что бы то ни стало добыть длинношерстного носорога, ибо другого случая может и не представиться.
Уж если и осталась где-нибудь хоть одна особь этого редкого животного, то только здесь, в месте, забытом всеми духами неба и земли.
У нашего учителя есть мечта — совершить какое-нибудь славное деяние, чтобы имя его вечно звучало в историях, которые старики рассказывают вечерами у костра. Такое прекрасное, значительное деяние, чтобы дяденька Пенек, Человек Историй, восхитился бы им и ходил даже по самым отдаленным стойбищам, так начиная свое волнующее повествование: «Теперь я расскажу вам о дедушке Пузане, великом охотнике, которому удалось добыть длинношерстного носорога…»
Но, чтобы войти в историю, он должен принести на стойбище самый драгоценный из трофеев: рог длинношерстного носорога! Он излечивает от всех болезней и дарует вечную молодость — так по крайней мере утверждает Беззубый Лось.
Мы разбили лагерь посередине обширного плато, и каждое утро дедушка Пузан уходит на разведку в боковые долины, прихватив с собой кого-то из нас. Дни, однако, проходят, а, если не считать каких-то козочек, нам ничего интересного не встретилось.
Сегодня утром Рысь заметила какие-то странные следы и сразу же позвала дедушку Пузана.
Старик выпучил глаза и запрыгал, как сумасшедший.
— НАШЛИ! НАШЛИ! — завопил он. — Это он! Это точно он!
— Ты уверен, дедушка? Это случайно не бизон?
— Проклятье, Неандертальчик, по-твоему, я выжил из ума? Всю жизнь я мечтал увидеть именно эти следы. Говорю тебе: это — длинношерстный носорог, даже целая семья носорогов… самец, судя по глубине отпечатков, весит по меньшей мере пять медведей.
— Де… дедушка, не позвать ли нам остальных? — заикается Щеголек.
— М-м-м… наверное, ты прав. Из этой долины ему не уйти. Она, насколько мне помнится, заканчивается крутым обрывом. Да, он попался. Но надо действовать осторожно.
