обещаю, – сказала она, – а сейчас я должна поговорить с моим мужем.
Элиза кивнула и отошла от них.
Наконец Брук и Тревис выбрались из переполненного зала. Они пошли, рука в руке, по ковру мраморного коридора в кабинет Тревиса. Он придержал дверь, пропуская ее вперед.
Дверь закрылась, и Брук повернулась к Тревису. В неловком молчании они стояли и смотрели друг на друга. Они оба не находили нужных слов. Может быть, он хотел, чтобы она не возвращалась?
Наконец Тревис нарушил молчание:
– Я… я думал, что ты умерла. – Голос у него дрогнул.
Брук видела трогательную нежность в его взгляде, и ей хотелось подойти к нему, броситься в его объятия и притвориться, что этих полутора месяцев просто не было.
Но что случилось с той рассудительной молодой женщиной, которой она была раньше? Той, которая пренебрегала осторожностью и умела находить выход из любой ситуации?
Теперь ей был нужен только Тревис.
Брук сдержала готовые пролиться слезы. Она не заплакала и ответила ему:
– Это чудо, что я осталась жива.
Тревис глубоко вздохнул и провел дрожащей рукой по волосам. Она видела, что он борется с собой.
– Я хочу обнять тебя, – с нежностью сказал он, и Брук почувствовала тот знакомый трепет, который мог вызывать только один Тревис. Но она еще почувствовала в нем нечто странное.
– Я так тосковал без тебя, и… – Он поднял руку. Она поняла, что он сопротивляется ей, потому что не доверяет. – И в то же время я вижу, что с тобой все в порядке, и удивляюсь, зачем ты заставила меня так страдать.
При этих небрежно брошенных словах что-то взорвалось в Брук. Тревис подумал, что она оставила его. Как он смел!
– Заставила тебя страдать? – переспросила Брук с нарастающим гневом. – Заставила тебя страдать? – повторила она, все еще не веря тому, что услышала. – Подожди минутку! Ты думаешь, я сделала это нарочно?
– Сначала я думал, что ты могла броситься в воду, но, как я вижу, этого не было. Что еще я мог подумать? – сказал он. Мышцы на его скулах напряглись. – Я только хочу узнать, как тебе удалось исчезнуть и зачем?
Единственным положительным моментом этого разговора было то, что Брук теперь знала, что не Тревис столкнул ее. Никто бы не совершил такую глупость. Однако его осуждающий взгляд, устремленный на нее, только еще больше разжигал ее гнев.
– Ты мог бы сказать: «Я беспокоился о тебе, дорогая», – приторно-сладким голосом сказала она и добавила: – а не говорить, что я заставила тебя страдать. – Брук повысила голос: – А как ты, черт побери, думаешь, что пережила я?
Тревис возмутился:
– А что я должен был думать? Ни слова от тебя, затем ты появляешься, разодетая как королева. – Он указал на нее. – Неужели надо напоминать, что накануне ночью, перед тем как ты покинула меня, ты призналась, что ты куртизанка? И как я мог знать, не вернулась ли ты к своей прежней профессии?
Кипя от гнева, Брук шагнула к нему и с силой ударила его по лицу. К сожалению, она не удовольствовалась этим и приготовилась ударить его еще раз. Однако на этот раз Тревис перехватил ее руку.
Он рывком привлек ее к себе, и она почувствовала силу каждого мускула его напрягшегося от ярости тела.
– На твоем месте я бы не делал этого, – предостерег он.
– Будь ты проклят, – прошипела Брук. – И подумать только… – Она так и не закончила фразы. Она почувствовала на своей щеке неровное дыхание Тревиса, прижимавшего ее к себе, но он не пытался поцеловать ее. Неожиданно он спросил ее каким-то странным голосом:
– Почему ты вернулась?
Она оттолкнула его. Ее единственным желанием было нанести ему такую же жестокую рану, какую он только что нанес ей, и она сказала первое, что пришло ей в голову:
– Ради «Старой рощи», конечно.
Что-то дрогнуло в Тревисе. Он чуть не задохнулся, поняв, что это правда. Еще вчера он был готов пожертвовать всем, чтобы вернуть ее, а теперь, казалось, делал все, чтобы прогнать. Что с ним происходит? Поступал ли он так сознательно?
Она так блистала своей красотой и была так своевольна, что только безумец захотел бы жить с ней. С первой же минуты, когда она вошла в его жизнь, он понял, что она стала источником его бед. Ей нужен был кто-то, равный ей. И он был этим «кем-то».
– И это единственная причина? – спросил он.
Тревис видел, как она борется со своими чувствами, и затем она дрожащим от волнения голосом сказала:
– Была еще одна причина.
Тревис шагнул к ней и тихо спросил:
– И что же это могло быть?
