— Милицию будем звать? Понятых? Это мы быстро, у нас рация.
— Ребята, не надо…
— Мы тебе не ребята.
— Простите, товарищ капитан! Это я… от волнения. Я…
— Машина чья?
— Отца. По доверенности езжу, вы же читали.
— Хороший ты сюрприз отцу приготовил, нечего сказать. Гоняешь по городу, как сумасшедший, да еще под наркотой.
— Простите, товарищ капитан! Больше не повторится. — Парень, кажется, на глазах «трезвел». — Не сообщайте никуда, не надо. Отец мне больше не даст машины. А у меня своей нет, а кататься очень хочется. Я очень люблю ездить.
— Чем занимаешься? — спросил Брянцев и разрешил Литовкину повернуться, стать нормально.
В карманах у парня ничего опасного не отыскалось, тощенький, хлипкий юноша двум тренированным офицерам вреда причинить не мог.
— «Челнок» я. Мотаюсь с сумками туда-сюда.
— Так. И куда же ты мчался?
— Танька ждет. Я обещал к семи подскочить, а тут вы меня перехватили.
— У нее есть телефон?
— Есть.
— Придется позвонить. Скажешь, что машина поломалась. В таком виде ты никуда не поедешь.
— Я понимаю… Ребята… Простите, товарищ капитан, а что вы с машиной собираетесь делать?
Ключи зачем отняли? А если у вас удостоверение поддельное и никакие вы не офицеры безопасности?.. Бывает же, я читал в газете, что некоторые в форму переодеваются, в милицейскую, и отнимают машины…
Оперативники посмеялись.
— Ну, бандиты действуют по-другому, Литовкин.
Омельченко подбросил на ладони пакетики с маком. Отрава почти невесома: в пакетиках — один-два грамма порошка, не больше. Но ее вполне хватает для инъекции, для того, чтобы одуреть…
— Так ты говоришь, сегодня купил?
— Да.
— У кого?
— Ну… Я не помню. У какого-то парня.
— У какого? Как выглядел? Назови приметы.
Место и время покупки. Ну, Литовкин, живее соображай, не придумывай ничего, не выкручивайся. Или нам все же вызвать милицию? Спрашивать станут то же самое, но неприятностей будет больше.
— Что вы хотите, товарищ капитан?
— Во-первых, я хочу, чтобы такие, как ты, по городу не мотались, во-вторых, чтобы ты нам сказал: где такие пакетики можно приобрести? У кого ты их купил?
— Ну… в киоске одном, на Левом берегу. У Дворца шинников.
— Так, это уже теплее, — Брянцев жестом велел Литовкину следовать за ним в «Жигули». — Давай- ка, юноша, сядем, потолкуем не спеша. На улице стоять холодно, зима. Да и запишем коечто для памяти.
Все трое уселись в «семерку», и парень, уже не кочевряжась и не выдумывая, рассказал, что наркотики покупает в киоске «Братан» по сходной цене, там многие покупают. Продает эти пакетики Марина, фамилию он не знает, не спрашивал — зачем? Кому зря она, конечно, не продает, в число ее покупателей он, Литовкин, попал по рекомендации одного парня, который на игле сидит уже года два. Знакомого этого зовут Геннадий, он, кажется, нигде не работает и не учится, вор, карманник. Предлагал заняться этим ремеслом и ему, Литовкину, но тот отказался — лучше уж «челночить»…
— Ты сам давно на игле? — спросил Омельченко.
— Месяцев семь.
— Уже лечиться пора Потом поздно будет. Ты вроде бы разумный парень.
Литовкин дисциплинированно и согласно кивнул, но свои мысли по этому поводу вслух не высказал. Во всяком случае, парень не производил впечатление пропащего, опытный глаз оперативников сумел бы отличить законченного наркомана от начинающего.
Омельченко неторопливо беседовал с парнем, а Брянцев, включив свет в салоне, шуршал бумагами В папке, искал чистый листок.
— Пиши, Литовкин. Объяснительную. На имя начальника управления ФСБ генерала Николаева.
Пиши коротко, по делу. Я — такой-то, проживающий там-то, семь месяцев принимаю наркотики посредством уколов… Покупаю их у Марины, фамилию ее не знаю, которая работает продавцом в киоске «Братан»… Наркотики покупал по такой-то цене. Свел меня с Мариной Геннадий… он же мне предлагал участвовать в воровской шайке, шмонать в троллейбусах и автобусах, а также на рынках… Сегодня, восемнадцатого февраля, в семь часов вечера при задержании у меня изъято шесть пакетиков опия, которые я купил сегодня же в киоске «Братан»… Подпись и дата.
Литовкин задержал руку.
— Товарищ капитан… это же киоск Кашалота, левобережный авторитет такой, знаете? Они же прибьют меня потом. Марина расскажет… И Геннадий не простит.
Омельченко глянул на Брянцева, тот понял его взгляд, Кашалот им был прекрасно известен, но сведения о нем как о торговце наркотиками шли к ним в руки впервые.
— Ты вот что, Миша, — мягко сказал парню Омельченко. — Мы люди ответственные и сталкивать вас лбами с Кашалотом не собираемся. Это действительно опасно. Но и пройти мимо такого факта не имеем права, наоборот. Тебе, можно сказать, «повезло», наш отдел как раз и дельцами наркобизнеса интересуется. Единственное, что мы можем тебе пообещать, так это то, что пока не будем афишировать наше с тобой знакомство. Устраивает?
— «Пока»?
— Разумеется. До поры до времени, посмотрим на твое поведение. Знакомство, видишь, случайное, но для нас весьма интересное.
— Я понимаю, товарищ капитан… А вы что — и отцу скажете?
— Миша, ты взрослый человек, сам должен все решить. Скажем — не скажем… Не в этом дело.
— Да нет, я понял… Я вам нужен.
— Еще раз повторяю: ты взрослый человек и должен сам отвечать за свои поступки и грехи…
Тебе отец машину надолго дал?
— До утра.
— Гм. Хорошо. Тачку мы твою поставим на платную стоянку, с милицией связываться не будем, у нас вот с коллегой есть надежда, что ты все же не пропащий еще человек… — Омельченко смотрел прямо в глаза Литовкину. — А утром, когда «протрезвеешь», машину заберешь…
— Я и сейчас… Товарищ капитан, я почти отошел от кайфа, я…
— Нет, я же сказал! — Омельченко отдал ключи от «Ауди» Брянцеву. — Олег твою тачку погонит, ты поедешь со мной, вместе и поставим.
Вернемся к мосту, там есть большая платная стоянка. До утра постоит, а в восемь тридцать приедешь к нам в управление, позвонишь вот по этому телефону… — Омельченко подал парню клочок бумажки с цифрами. И глазами снова показал на листок с «объяснительной» — подписывай.
Литовкин замялся.
— Товарищ капитан… ну, это… вы меня в стукачи вербуете, да?
Омельченко помрачнел, строго глянул на Брянцева:
— Олег, вызови милицию. Нам ехать надо, некогда этого гражданина уговаривать. С ним почеловечески, сочувственно, а он…
Брянцев открыл бардачок, взялся за трубку радиотелефона — Товарищ капитан! Подождите! — парень заискивающе и жалко улыбнулся. — Я ж никогда в такую ситуацию не попадал, с милицией и то дела не имел. Я и раньше ездил, и меня не останавливали, я правил не нарушал… А сегодня скорости прибавил, и
