кумполу за такие слова, да нельзя – альянты как-никак. Твое здоровье, лох!
– Твое здоровье, гном. – Я наблюдал, как бородач выливает пиво в свою глотку. – Телята, говоришь, пропали?
– Ага. Восемь штук за неделю. То ли волки их дерут, то ли ворье завелось – неизвестно. Короче, местные на нас думают, а нам плевать. Только вот Никельбокер волнуется, что бургомистр на него жалобу в Жуайе напишет, тогда и до короля дойти может. А капитан наш дюже мечтает в эту войну до майора выслужиться.
– Понял. – Я потер подбородок и задумался. Кажется, ситуация такова, что я должен выполнить побочный квест. – А где можно найти Никельбокера?
– Он сейчас посты обходит. А так-то постоянно здесь торчит. Погодь маленько, он скоро будет.
– Тебя-то как зовут, друг?
– Кляйнбах. Капрал Дидерих Кляйнбах. А тебя?
– Алекто. Твое здоровье, капрал Дидерих!
– Твое здоровье, Алекто!
– Ты что-то про Альбано говорил, друг. Мол, поганый он человек.
– А то! – Гном жестом потребовал у корчмаря наполнить его братину. – Историю с игрушкой знаешь?
– Это из-за которой братья поссорились? Я слышал, дело вовсе не в игрушке.
– Началось все с эльфийской куклы. Король Лорель был женат на полуэльфийке из очень древнего рода… Эй, трактирщик, у меня кружка пуста! Шевелись, каналья! О чем я говорил?
– О жене короля Лореля.
– Во-во. Красивая была баба, прям картинка. После рождения Альбано она заболела и умерла. Альбано родился хилым и безобразным, а вот старший, Жефруа, статью и красотой пошел в мать. Король, ясен пень, старшего любил больше, а Альбано это бесило. Но не в этом суть. Когда королева выходила замуж, эльфийские фаермеллены, ведуны значицца, подарили ей игрушку – куклу. Кукла эта особенная, очень древняя. Слыхал я, что на эльфийские священные праздники, то бишь на Альбан-Арфан, Альбан-Эйлер и Альбан-Эффин эта кукла оживает и на целую ночь превращается в живую девушку-красавицу, и девушка эта может прорицать будущее. Когда братья выросли, король Лорель сделал Жефруа своим наследником, а Альбано – герцогом Саграморским. Да только Альбано узнал откуда-то, что кукла якобы однажды предсказала, что именно он, Альбано, будет королем Лансана. Правда это, нет ли, но с той поры Альбано люто ненавидит своего брата. Когда эльфы присягнули Жефруа на верность – он, как-никак, на четверть эльф, – Альбано начал с ними войну и извел их в Саграморе под корень. А потом и против Лансана начал воевать. Ясен пень, сам мечтает стать королем. Верит в эльфийское предсказание.
– Вот теперь мне кое-что понятно.
– Альбано – сущий дьявол. Ему и черные маги служат, и с имперскими шпионами он вась-вась. – Гном допил пиво и знаком велел наполнить кружку. – А пуще всего он брата ненавидит за его красоту. Жефруа статен и красив, хоть и умом не вышел, а Альбано – горбун, да еще и лысый смолоду.
– У вас тут прям война Алой и Белой Розы, приятель. Горбатый Ричард Глостер и красивый, но глупый Эдуард Английский.
– Чего?
– Да так, ничего. Твое здоровье!
В голове у меня шумело, выпитое пиво настоятельно просилось наружу, бедняга Хатч в двадцатый раз затянул «Был я мальтшик…» под дикий рев восторженных гномов, а Тога, судя по его рассеянному взгляду, явно впал в состояние медитации.
– Ты что? – спросил я его.
– Да так, о своем думаю, – сказал меланхолично Тога и снова ушел в себя.
Между тем дверь в корчму открылась, и вошли еще с десяток гномов. Возглавлял эту группу рыжебородый крепыш с красным панашем на шлеме. Я понял, что это и есть капитан Никельбокер.
– Что за люди? – спросил он подозрительно, подойдя к нам.
– Путешественники, – ответил я. – А ты капитан Никельбокер?
– Ну я – капитан Никельбокер. И что из этого?
– Сержант Бугго сказал нам, что ты можешь выдать нам пропуск за кордоны. Это так?
– Я-то все могу. – Гном ударил латной перчаткой по стойке. – Только с чего ты решил, лох, что я дам тебе пропуск?
– Предлагаю сделку. Я разбираюсь с исчезнувшими телятами, а взамен ты даешь мне три пропуска – для меня и моих друзей.
– Так. – Никельбокер выразительно посмотрел на капрала Дидериха. – Гляжу, ты уже узнал про наши беды.
– И хочу помочь. По рукам?
– Ладно, пошли, поговорим.
Подмигнув Тоге, я поднялся с гномьим капитаном на второй этаж, и Никельбокер впустил меня в свои апартаменты. Забрался на стул и велел мне сесть напротив.
– Про телят тебе Дидерих сказал? – спросил он.
– Он самый, – признался я. – А это что, военная тайна?
– Склока это дерьмовая, вот что. Местные начали тянуть на нас после того, как исчез пятый теленок. Бургомистр меня вызвал и давай песочить. Я, конечно, стал разбираться, но мои ребята твердо сказали, что телят не трогали. Кур да кроликов потихоньку у местных потыривали, но не больше. А потом еще три теленка пропали. Тут бургомистр и вовсе взбесился. Я, говорит, на тебя и на твоих рудокопов сраных в Жуайе жалобу напишу, что вы мародерствуете. Или, говорит, найди того, кто телят уводит, или я на тебя, карлика засратого, думать буду. У меня прям руки чесались ему нос на макушку передвинуть и рот расширить от уха до уха, но я сдержался. Он ведь и впрямь напишет, сикофант вонючий. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Если напишет, на твоей карьере крест, верно?
– Угу. Король Жефруа очень не любит, когда мирное население обижают. Свою армию он в строгости держит, понимаешь? Если до него дойдут эти разговоры, меня понизят до сержанта – это в лучшем случае. А ребятам жалованье урежут.
– Неприятно. – Я почесал подбородок, заросший трехдневной щетиной. – А у тебя есть идеи, кто мог этих телят свести?
Никельбокер внимательно оглядел меня, точно оценивал, можно ли мне доверять. Потом открыл шкатулку у себя на столе и развернул перед моим носом карту Моравилля и его окрестностей.
– Вот гляди, – начал он, – местные пасут свой скот здесь, здесь и здесь. Все телята пропали вот тут. – И капитан ткнул толстым пальцем в очерченный на карте кружок. – Ведьмин Луг, на север от Моравилля. С запада река, с востока лес. А вот тут старый могильник.
– Ну и с чего бургомистр взял, что это ваших рук дело?
– Наш лагерь находится на северной окраине. – Никельбокер свернул карту. – Короче, слушай меня. Если разберешься, кто и зачем скотину свел, и доказательства предъявишь, с меня пропуска и плата за труды, скажем, сто дукатов. Согласен?
– По рукам. У тебя есть список тех, у кого пропали телята?
– Список у губернатора. Можешь с ним переговорить, он допоздна торчит в мэрии. Ты уж разберись с этим делом.
– Один вопрос, капитан: почему ты сам не хочешь с ним разбираться?
– Честно? – Никельбокер прищурился. – Мне не поверят. Если мы притащим бургомистру телячьи мослы, сукин сын скажет, что мы сами их и съели, а теперь морочим ему голову. Надо, чтобы все сделал сторонний человек, например, ты.
– Логично. – У меня появилось чувство, что я опять наступаю на те же грабли, что и в Мартенеке, когда согласился принести акваголь. Но деваться некуда, пропуска нам нужны, а телята… Да найду я их, что в этом сложного? – Ладно, договорились. Готовь пропуска.
Глава тридцатая
Заброшенный могильник
