обернувшись, я увидел, как мои преследователи выбежали из башни. В общем хоре слышались и человеческие голоса.
Я знал, что не смогу убежать ото всех со своим грузом, и мои усилия были сейчас направлены лишь на то, чтобы достичь такого места, где мне никто не помешает произвести необходимые магические операции.
Отбежав на достаточное расстояние, я опустился на колени и положил Корал на землю возле себя. Затем, даже не поднимаясь на ноги, повернулся, сжал левую руку в кулак и мысленно проник в самую глубину кольца, — необходимы были крайне экстренные меры, чтобы остановить Хендрейковских коммандос, которые сейчас находились всего в нескольких шагах позади и уже выхватили из ножен оружие, готовясь рубить и колоть…
…но оказались в самой гуще пламени. Должно быть, они завопили, хотя я и не мог этого расслышать в адском грохоте, и, совершенно обугленные, свалились на землю у моих ног, корчась в предсмертных судорогах. Моя рука тряслась, словно под воздействием электрических разрядов — эффект отдачи той страшной силы, которую я вызвал. Еще не успев опомниться от того, что произошло, я снова помчался вперед, к месту, которое недавно было ареной поединка, хотя совсем не знал, что меня там ожидает.
Один из тех демонов, которые первыми выбежали из башни, лежал на земле у ног Эрика, и тело его уже начало гореть. Другой, видимо, атаковавший Каина, корчился, схватившись за горло, в котором торчал нож, и пламя хлестало из раны наружу, вверх и вниз, пока, наконец, он медленно не осел на землю, запрокинувшись на спину.
Каин, Эрик и Бенедикт немедленно повернулись и уставились на меня. Жерар снова надел рубашку и сейчас пристегивал шпагу к поясу. Он также обернулся, когда Каин спросил:
— А вы, собственно, кто такой, сэр?
— Я Мерлин, — отвечал я. — Сын Корвина.
Каин, похоже, даже вздрогнул от неожиданности.
— Что, у Корвина и правда есть сын? — спросил он, поворачиваясь к остальным.
Эрик пожал плечами, Жерар сказал: «Не знаю». Бенедикт изучающе взглянул на меня.
— Сходство действительно есть, — заметил он.
— Верно, — согласился Каин. — Но как бы то ни было, молодой человек, — пусть даже ты и сын Корвина, женщина, которая сейчас с тобой, принадлежит нам. Мы только что выиграли ее в честной схватке с этими бравыми хаоситами.
Произнеся эти слова, он двинулся ко мне. Эрик последовал за ним, и еще через секунду к нему присоединился Жерар. Мне не хотелось причинять им вреда, хотя они и были всего лишь призраками, так что я просто вытянул руку и прочертил на песке линию, которая тут же запылала. Они остановились.
Внезапно чья-то громадная фигура выросла слева от меня. Это был Далт с обнаженной шпагой в руке. За ним шагнул Люк, потом Нэйда. Теперь нас было четверо против четверых, и мы стояли лицом к лицу по обеим сторонам от огненной черты.
— Она теперь наша, — заявил Далт, делая шаг вперед.
— Ошибаешься, — последовал ответ, и Эрик переступил огненную линию и выхватил шпагу.
Далт был на пару дюймов выше Эрика, и шпага его была длиннее. Он тут же бросился вперед. Я ожидал, что он рубанет своим клинком наотмашь, но он вместо этого сделал колющий выпад. Эрик, у которого шпага была не такая тяжелая, уклонился, и клинок Далта скользнул вдоль его руки, не задев ее. Далт направил острие шпаги вниз и влево, парирую ответный удар. Оружие у противников было совершенно разным: у Эрика — рапира, у Далта — широкий палаш. Такой здоровяк и силач, как Далт, мог свободно размахивать им из стороны в сторону, тогда как мне, например, удалось бы это сделать не иначе как ухватившись за рукоятку двумя руками. Только что он снова сделал резкий выпад, — это был прием, близкий к тому, который японские фехтовальщики называют kiriage. Эрик просто отступил и попытался нанести Далту укол в запястье. Далт внезапно схватился за рукоять клинка обеими руками и нанес удар приемом, напоминающем naname giri. Эрик отбил удар и продолжал скользить вокруг Далта, по-прежнему стараясь проткнуть ему запястье.
Внезапно Далт отвел правую руку за спину, и его левая ступня описала широкий полукруг назад, а левая рука с клинком метнулась вперед, — европейская левосторонняя позиция en garde, — нанося сокрушительный удар. Эрик отпарировал, — его правая ступня скользнула крест-накрест позади левой, и он отпрыгнул назад. Я увидел, как от двух скрестившихся клинков посыпались искры. Затем Эрик сделал обманный удар in sixte, направил лезвие вниз, парируя ответный, сделал выпад in quarte и нанес удар, целясь в левое плечо Далта. Тот успел отпарировать, но шпага Эрика скользнула вниз, и он резким поворотом запястья рассек Далту левое предплечье.
Каин зааплодировал, но Далт просто свел обе руки вместе, потом снова разъединил их, и тем же манером, что и раньше, принял правостороннюю стойку en garde. Эрик прочертил в воздухе круг остриям своего клинка и улыбнулся.
— Хорошо танцуешь, — сказал он.
Затем Эрик сделал выпад, отпарировал удар, отступил, шагнул в сторону и попытался пнуть Далта в колено, но промахнулся. Удачно выбрав время, когда Далт ждал головного удара, Эрик, прямо как заправский японец, резко развернулся вправо и нанес удар приемом kumatchi, а клинок Далта прошел мимо. Правое предплечье Далта стало мокрым от крови. Эрик поднял клинок вверх, и, не выпуская его из пальцев, кулаком нанес удар справа Далту в челюсть. Затем он ударил его сзади под колено и одновременно толкнул в плечо. Далт покачнулся и упал. Эрик несколько раз пнул его ногой — в почку, в локоть и в бедро, — в последнем случае он просто промахнулся, ударяя по колену, — поставил ногу на лезвие клинка Далта и приставил острие своей шпаги к его груди.
Я внезапно понял, что все это время надеялся на противоположный исход событий, при котором Далту удалось бы отхлестать Эрика по заднице, — не только потому, что Далт был на моей стороне, а Эрик нет, но и за все то, что довелось претерпеть моему отцу по милости последнего. С другой стороны, я сильно сомневался, что найдется много людей, способных осуществить над Эриком подобную экзекуцию. К несчастью, как раз те, кто мог это сделать, стояли по другую сторону огненной черты, проведенной мною. Жерар запросто победил бы его в борьбе, а Бенедикт, Мастер Военных Искусств Амбера, побил бы его любым оружием. Я понимал, что у нас нет почти никаких шансов против них — даже с ти'га на нашей стороне. А если я сейчас скажу Эрику, что Далт его сводный брат, — это вряд ли его остановит, даже если он и поверит мне.
Так что я избрал единственный выход, который оставался в данной ситуации. В конце концов, они были всего лишь призраки Лабиринта. Настоящие Жерар и Бенедикт сейчас находились где-то далеко отсюда, и им никоим образом не могло повредить то, что я собирался сделать с их двойниками здесь. А Каина и Эрика вообще уже не было в живых. Каину, герою-братоубийце великой битвы Амбера и Хаоса, недавно воздвигли статую в главном зале королевского дворца Амбера — после того, как Люк убил его самого, отомстив за убийство отца. Эрик еще раньше погиб смертью героя на склонах Колвира, — что, как я полагаю, избавило его от необходимости принять смерть от руки моего отца. Кровавые сцены из истории моей семьи проплыли у меня в мозгу, пока я поднимал руку с кольцом, чтобы добавить к ним еще одну, вызвав снова тот испепеляющий шквал, который уже уничтожил двух моих родственников из дома Хендрейк.
Внезапно в моей левой руке появилось такое ощущение, как будто ее ударили бейсбольной битой. Над кольцом поднялась струйка дыма. На мгновение четверо моих дядюшек застыли в неподвижности. Пятый и так лежал на земле без движения.
Затем Эрик медленно поднял свою шпагу вверх. Бенедикт, Каин и Жерар также обнажили оружие. Эрик поднял руку, сжимающую рукоять шпаги, на уровень своего лица, и все остальные сделали то же самое. Это было похоже на какой-то странный салют; и глаза Эрика встретились с моими.
— Я знаю тебя, — сказал он.
Затем они опустили шпаги и начали медленно таять, таять, пока, наконец, не превратились в дым и не исчезли.
Далт истекал кровью, моя рука болела, и я с трудом соображал, что происходит. В этот момент Люк изумленно воскликнул:
— Эй, посмотрите-ка вон туда!
