ухаживания, и это вызывало у Джудит подозрения. Вильгельм никогда так явно не демонстрировал своих намерений.
– Чего еще ждать от Эдвина, – сказала она. – Он не хочет, чтобы Уолтеф потребовал у брата вернуть ему Нортумбрию.
– Уолтеф недостаточно силен, чтобы сместить Моркара, – презрительно заявила Агата. – Он неопытен и ничего не смыслит в управлении.
– Это не значит, что он на это неспособен, – возразила Джудит. – И он – наследник по крови.
Агата вспыхнула.
– Мой отец не хочет перемен, – произнесла она с неожиданной злобой. – Он скорее отдаст меня Эдвину, чем согласится на твой брак с Уолтефом Хантингдонским.
Джудит одарила Агату злым взглядом.
– Твой отец хочет, чтобы Эдвин был у него на крючке, – холодно заявила она. – Глупо с твоей стороны питать какие-то надежды.
– Я не просто наживка на крючке, – огрызнулась Агата. – У Эдвина хорошая родословная. Отец выдаст меня за него. И вообще, Эдвин говорит, что Уолтеф просто большая, тупая дубина.
– Тупая дубина, которая умеет читать и писать, – спокойно возразила Джудит. – Тупая дубина, к которой наши нормандцы-придворные отлично относятся. А твой Эдвин умеет только красиво одеваться и бахвалиться.
– Все равно ему тебя не отдадут.
Джудит пожала плечами, как будто ей было безразлично, что случится.
– Я могу вышить его портрет на картине, но это не значит, что я жажду выйти за него замуж.
– Разве? – проницательно спросила Агата. – А я слышала, что твоя мать держала тебя взаперти, чтобы ты с ним не встречалась.
Джудит выпрямилась.
– Тогда ты слушала сплетни в темных уголках. – Она отложила вышивание. – Я не сделала ничего, заслуживающего порицания.
Агата подняла брови.
– Ты раньше не была такой сердобольной в отношении больных, – заметила она. – А здоровье Симона де Санли тебя глубоко трогало.
– Он пострадал при мне. Разумеется, я о нем беспокоилась, – раздраженно сказала Джудит. – Я все еще боюсь, что он останется хромым на всю жизнь.
– И это не имеет никакого отношения к посещениям мальчика английским графом.
Джудит вскочила. Какая же все-таки стерва ее кузина!
– Конечно, не имеет.
Агата недолго молчала, потом презрительно заявила:
– У Уолтефа есть любовница в Фекаме – шлюха из Гюрделя, что около гавани.
– Подозреваю, что и это ты узнала от Эдвина. – Джудит стояла к кузине спиной, чтобы та не видела выражения се лица.
– Нет, мне рассказал об этом брат, Робер. Он был там с друзьями и видел его с ней. Робер еще сказал, что за деньги она готова на любые пакости. И у нее волосы – как у тебя.
Джудит осторожно поставила корзинку с вышивкой на скамейку.
– Личная жизнь графа Хантингдонского меня интересует меньше всего, – ледяным тоном заявила она. – Твоя болтовня мне надоела, Агата, не желаю ничего больше слышать. – С гордо поднятой головой она вышла из комнаты и присоединилась к матери и сестре, вышивавшим тунику для отсутствующего отчима.
Молчание нарушила Аделаида, вздохнув и отложив в сторону рукоделие.
– Хочу тебе сказать, что от мужа прибыл посланник. Я не была уверена, стоит ли тебе говорить, но решила, что скрывать это ни к чему. Скоро все будут знать. В Англии волнения.
Джудит и Адела встревоженно подняли голову. Они не были особенно близки с отчимом, но он был членом семьи, и обе почувствовали укол страха.
– Воры и бунтовщики объединились и устроили беспорядки. Ваш отчим говорит, что ситуация напоминает бурлящий котел, с которого вот-вот сорвет крышку. – Аделаида прямо не говорила, что боится за жизнь мужа, но Джудит уловила ее беспокойство.
– Дядя Вильгельм пошлет кого-нибудь на помощь, – быстро нашлась она.
Аделаида кивнула.
– Он уже собирается пересечь пролив и положить конец этому безобразию раз и навсегда. Они дорого заплатят, – В ее голосе слышалась ярость.
– А заложников он возьмет с собой?
– Этого я не знаю, но очень надеюсь, что возьмет. Они здесь только пьют и едят и оказывают дурное влияние на нашу молодежь.
– Когда дядя уезжает? – спросила Джудит, склонив голову, чтобы мать не заметила раздраженного выражения ее лица.
