– Верно, но мы не хотим обвинять и Бюро. Найди другого козла отпущения.
– О'кей… Значит, так, – принялся вслух прикидывать Филлипс. – Кеннеди занимает жесткую позицию. Руководит полицией. Посетил больницы… постой… – он кивнул в сторону пресс-центра, – репортер «Пост» сообщил, что Кеннеди никого не посещал.
– Нет, нет, он навестил семьи, которые пожелали остаться неизвестными. Весь день только этим и занимался.
– Вот как? Отличный ход с его стороны.
Поразительно, подумал Джеффриз, чего только не купишь за двадцать пять тысяч долларов.
На улице было холодно. Паркер, Кейдж и Лукас шли в Топографический архив. Паркер взглянул на хмурое небо, вспомнил, что обещали снегопад и завтра Ктоши захотят покататься на санках. Лукас прервала его размышления, задав вопрос:
– Как вы стали экспертом по документам?
– Из-за Томаса Джефферсона. Я собирался стать историком, хотел специализироваться по временам Джефферсона. Поэтому и поступил в Виргинский университет.
– Университет построили по его проекту?
– Да, старое здание. Так вот, однажды я изучал в тамошней библиотеке письмо Джефферсона к дочери Марте. У Джефферсона были рабы, но сам он рабства не одобрял и в принципе выступал за его отмену. Но в этом письме, отрекаясь от своих прежних взглядов, он писал, что рабство – один из краеугольных камней национальной экономики. Я сравнил письмо с известными образцами его почерка.
– И оно оказалось подделкой?
– Совершенно верно. Это наделало много шуму – кто-то подсунул в архив Джефферсона фальшивку, да еще какую. Как бы там ни было, но тот случай определил мою судьбу.
Паркер коротко рассказал Лукас о своей жизни. Он получил степень магистра права в Университете Джорджа Вашингтона и диплом Американского совета судебных экспертов по документам.
– Какое-то время я работал сам по себе, потом узнал, что ФБР требуются агенты-эксперты. Отправился в Квонтико, а дальше пошло-поехало.
Лукас остановилась перед витриной, где красовались шедевры портняжного искусства. Паркер удивился, что они привлекли ее внимание. Но Кейдж заметил:
– Маргарет у нас классная белошвейка.
– Кейдж! – рассеянно обронила Лукас, отвернулась от витрины, и они возобновили путь.
– Вы действительно не захотели становиться главным спецагентом? – спросила она Паркера.
– Ага.
Вдруг Лукас вытащила сотовый телефон и принялась набирать номер.
– Не останавливайтесь, – шепнула она, – и не оборачивайтесь.
Он понял, что она никому не звонит, а только делает вид.
– Тоже его засекла? Следует в двадцати метрах за нами.
– Оружия не заметила. Действует осторожно. Движется перебежками.
До Паркера дошло, что именно поэтому Лукас остановилась и стала разглядывать платья в витрине. Он тоже на ходу глянул в витрину и увидел, как какой-то мужчина метрах в двадцати позади торопливо переходит через улицу на их сторону.
Паркер заметил в руках Кейджа и Лукас пистолеты. Он не видел, как они их вынули.
– Думаете, Копатель? – спросил он.
– Возможно, – ответила Лукас.
За ними крадется Копатель! Должно быть, он подкарауливал у штаб-квартиры и каким-то образом выяснил, что они работают по этому делу.
– Возьмешь на себя улицу, – сказала Лукас Кейджу. – Вы, Кинкейд, следите за переулком – вдруг у него есть сообщник. По счету «три». Раз, два…
– Но у меня… – начал Паркер.
– Три!
Они мигом разделились. Кейдж сошел на проезжую часть, Лукас повернулась и побежала назад, крича на бегу:
– Я агент ФБР! Слышите! Стоять на месте!
Паркер посмотрел в переулок, не представляя, что ему делать, если он кого-нибудь там увидит. Затем оглянулся на Лукас. Преследователь замер, потом повернулся и припустил во всю прыть.
– Стоять!
Лукас погналась за ним, но тут из-за угла вывернул автомобиль и едва не сбил ее. Лукас прыгнула обратно на тротуар, крыло машины пронеслось в паре сантиметров от нее. Она хотела возобновить погоню, но мужчина пропал. Паркер увидел, как она извлекла телефон и с кем-то связалась. Через минуту на перекресток выскочили три автомобиля без опознавательных знаков, но зато с красными мигалками. Лукас переговорила с водителем одного из них, и машины уехали.
Лукас неспешной трусцой вернулась к Паркеру. Подошел и Кейдж.
– Разглядели его? – спросил Кейдж.
– Нет, – ответил Паркер.
– Я тоже, – пробормотала Лукас, затем опустила взгляд на руки Паркера: – Где ваше оружие?
– У меня его нет.
Лукас посмотрела на Паркера с явным неодобрением, наклонилась, задрала штанину джинсов, вытащила из закрепленной на голени кобуры маленький пистолет и сунула ему.
– Спасибо, не надо. – Он отрицательно покачал головой.
– Берите, – настаивала она, протягивая пистолет.
Он решил не тратить времени на перебранку, взял пистолет и опустил в карман.
Копатель, озираясь, стоит в переулке. Его тревожит, что тот, кто ему приказывает, огорчится – ведь он убил в театре меньше народа, чем требовалось.
Копатель слышит, как далеко сзади завывают сирены. Много сирен.
Впереди в переулке он замечает движение. Мальчик. Худой, чернокожий. Лет примерно десяти. Кто-то говорит с мальчиком. Копатель не видит говорящего.
Внезапно в голове у Копателя раздается голос Памелы: «Иметь… от тебя… детей? Родить… родить… тебе ребенка?»
Но воспоминание о песне уходит, потому что слышится треск – пистолет и глушитель вываливаются сквозь дыру в дне сумки. Он наклоняется их подобрать и одновременно поднимает глаза. Хм-м.
Мальчик и взрослый мужчина в грязной одежде – тот, кто говорил с мальчиком, – идут по переулку. Мужчина тянет мальчика за руку. У мальчика из носа сочится кровь.
Они смотрят на Копателя. Мальчик, похоже, испытывает облегчение. Он вырывается и потирает плечо. Мужчина снова хватает его за руку. Останавливается. Глядит вниз на «узи». Криво улыбается Копателю. Произносит:
– Твои дела меня не касаются. Я себе иду – ни к кому не вяжусь.
– Пусти, – хнычет мальчик.
– Заткнись. – Мужчина замахивается, мальчик съеживается.
Копатель стреляет мужчине в грудь. Тот валится на спину.
Копатель наставляет оружие на мальчика. Мальчик не сводит глаз с тела мужчины, который его бил.
