– Бросай! Бросай! – Лукас наставила на него пистолет.
Мужчина выронил то, что держал, и вскинул руки. Кейдж перебежал с другой стороны улицы с пистолетом наготове.
– Лицом вниз! – грубо приказала Лукас. – Вниз!
Мужчина повалился, как бревно.
Когда Паркер наконец поднялся, Кейдж уже кому-то названивал. Лукас, присев на корточки, приставила пистолет к уху убийцы и левой рукой защелкнула на нем наручники.
– Какого… – прохрипел мужчина.
– Молчать! – оборвала Лукас, убирая пистолет в кобуру.
Она подошла к молодой паре, переговорила, записала фамилию и отпустила их восвояси. Кейдж обыскал мужчину и поднял его оружие.
– Это не пушка, а видеокамера. – Он порылся в бумажнике лежащего. – Эндрю Слоун. Проживает в Роквилле.
– Не имеете… – запротестовал было Слоун.
– Заткнись! – шагнула к нему Лукас.
Кейдж извлек из бумажника Слоуна визитную карточку и показал Лукас и Паркеру. Карточка гласила: «Консультации по вопросам безопасности».
– Частный сыщик, – пояснил Кейдж и спросил задержанного: – Кто ваш клиент?
– Я не обязан отвечать.
– Нет, Энди, вы обязаны ответить, – возразил Кейдж, грубо поднимая его в сидячее положение.
Слоун обругал Кейджа и произнес:
– У меня ученая степень по правоведению. Я знаю свои права. Я нахожусь в общественном месте, на улице, и…
Паркер наклонился к Слоуну.
– Постойте, я его знаю. Видел в универсаме рядом с моим домом и где-то еще.
Кейдж легонько ударил мужчину по ноге носком ботинка:
– Так вы следили за моим приятелем?
До Паркера наконец все дошло.
– Его клиентка – Джоун Мейрел, – сказал он. – Моя бывшая жена.
Паркер даже зажмурился. До этого вечера на каждом метре пленки, что мог отснять частный детектив, Паркер выступал прекрасным отцом, который возил детей в школу и посещал родительские собрания. Но этим вечером Слоун стал свидетелем того, как Паркер угодил прямехонько в эпицентр одной из опаснейших операций полиции. Он пошел на риск, обманув детей и бросив их в праздничный вечер под присмотром приходящей няни.
– Это правда? – спросил Кейдж тоном, не сулящим ничего хорошего.
– Да, да, да. Она меня наняла.
Кейдж заметил выражение лица Паркера и спросил:
– Дело об опеке?
– Да.
– Уберите Слоуна, – распорядилась Лукас. – Верните ему камеру.
– Она сломана, – огрызнулся Слоун. – Вы за нее заплатите. – Кейдж снял наручники, и Слоун, шатаясь, встал на ноги. – По-моему, я растянул связку на большом пальце. Я подам на вас жалобу.
– Энди, не вы ли шли за нами на Девятой улице? – спросил Кейдж. – С час тому назад?
– Может, и я. Но я и там не нарушал закона.
– Мы сможем как-нибудь это уладить? – спросил Паркер.
– Уладить? Что уладить? Я вручаю клиентке пленку и сообщаю про то, что видел. Вот и все.
– Энди, вот ваш бумажник.
Кейдж жестом предложил Слоуну отойти в сторону и вернул бумажник. Затем агент наклонил голову и шепнул что-то на ухо Слоуну. Тот открыл было рот, но Кейдж предостерегающе поднял палец, и Слоун стал слушать дальше. Через две минуты Кейдж закончил. Слоун задал один-единственный вопрос, агент улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Потом он возвратился к Лукас и Паркеру, Слоун – за ним.
– Теперь, Энди, – произнес Кейдж, – скажите мистеру Кинкейду, видели вы что-нибудь такое, чем миссис Мейрел могла бы воспользоваться в суде?
– Нет, не видел. По правде сказать, мистер Кинкейд представляется мне…
– Безупречным, – подсказал Кейдж.
– Безупречным отцом. Я не видел решительно ничего такого, что могло бы угрожать здоровью и счастью его детей.
– И вы не снимали на видеопленку его участия в каких-либо опасных действиях?
– Нет, сэр. Я вообще ничего не снимал. Я просто не обнаружил ничего, что стоило бы заснять.
– Что вы намерены сообщить клиентке?
– Что мистер Кинкейд навещал знакомого в больнице.
– Прекрасно, – сказал Кейдж. – Теперь ступайте.
Слоун извлек из камеры кассету и отдал Кейджу, который бросил ее в пылавший в железной бочке костер.
– Как тебе удалось? – спросил Паркер.
Кейдж молча пожал плечами, что, решил Паркер, означало: «И не спрашивай». Кейдж- чудотворец.
– Кинкейд, а где, черт возьми, ваше оружие? – спросила Лукас.
– Мне казалось, при мне. Наверно, осталось в машине…
Лицо Лукас исказила гримаса бешенства.
– Послушайте, Кинкейд, последние пять лет вы жили как у Христа за пазухой. Можете сию же минуту возвращаться в свой мир – и спасибо за помощь. Но если остаетесь на борту, то будете ходить при оружии и тянуть лямку, как все. Итак, остаетесь или нет?
– Остаюсь.
– О'кей. Теперь за работу. Времени у нас в обрез.
Трейлер «уиннебейго» остановился у обочины. Это и был мобильный командный пункт. Бампер трейлера украшали наклейки: «Выставка собак Американского клуба собаководов в Северной Каролине», «Внимание: торможу перед призерами», «Наш бизнес – бриары». Паркер задался вопросом, сами ли фэбээровцы прилепили наклейки или же трейлер достался Бюро от настоящего собаковода.
Лукас пригласила Кейджа с Паркером внутрь. Паркер потянул носом и сразу понял: трейлер и вправду принадлежал собачникам. Но Паркер все равно был рад укрыться от холода.
Тоуб Геллер сидел за компьютером, детектив Лен Харди устроился рядом, а Арделл едва втиснулся в узкое углубление у стенки. Психолог из Джорджтауна еще не прибыл.
– Видеосъемка в Театре Мейсона, – пояснил Геллер, не отрывая глаз от экрана. На нем дергалось нечеткое изображение полутемного зала.
Геллер постучал по клавишам, изображение сделалось чуть более четким. Тогда он остановил пленку.
– Тут? – спросил Кейдж, коснувшись экрана. – Это он?
– Угу. – Геллер промотал пленку на малой скорости.
Паркер не мог разглядеть изображение – в зале было темно. По мере того как медленно сменялись кадры, слабый свет пороховых газов озарил темную фигуру.
– Вот этот кадр, пожалуй, самый четкий, – продолжил Геллер. Кадр остановился, и Геллер его увеличил, но изображение при этом стало совсем расплывчатым. – Я все пробую увеличить, чтобы разглядеть лицо. На девяносто процентов уверен, что он белый.
– Верните прежний масштаб, – попросил Паркер. – Стоп! Полюбуйтесь на это.
Он постучал ногтем по экрану. Посреди груди Копателя просматривалось скопление ярких точек.
– Обычные блики, – пробормотал Кейдж.
