– Технически.
Паркер имел исключительное право опеки на четыре года.
– Паркер, жизнь у меня теперь наладилась. Со мной все в порядке, – заметила она рассудительным тоном. – Я снова устроилась на работу. Я замужем.
За окружным чиновником, который, согласно «Вашингтон пост», в прошлом году чудом избежал суда по обвинению во взятках. С этим самым Ричардом Джоун спала последний год семейной жизни с Паркером.
Стараясь, чтобы, не дай бог, не услышали дети, Паркер яростно прошептал:
– Ты чужая для Робби и Стефи с того самого дня, как они появились на свет. – Он потряс документами. – Ты хоть немного о них подумала? О том, как это на них отразится?
– Им нужна мать.
Нет, подумал Паркер. Это Джоун нужны новые игрушки. Несколько лет назад ее занимали лошади. Потом призеры-веймаранеры – немецкие охотничьи собаки. Антиквариат. Дома во все более и более престижных районах.
– Чего ради тебе приспичило?
– Мне нужна семья.
– Заведите с Ричардом детей. Ты молодая.
Но Паркер знал, что заводить детей Джоун не захочет. Как ни любила она ходить беременной – это ее безумно красило, – она оказалась неспособной заниматься младенцами. Едва ли женщине стоит иметь детей, если, кроме себя, она вокруг ничего не видит.
– Ты же совершенно не годишься в матери.
– Вот те на! Да ты научился показывать зубы. Ну, может, тогда я и не годилась. Но все это в прошлом.
– Я буду бороться, Джоун. Ты это знаешь.
Она раздраженно выпалила:
– Я приеду завтра в десять с работницей социальной службы, пусть поговорит с детьми.
– Джоун… Погоди хотя бы до будущей недели. Какая-то незнакомая женщина будет разговаривать с ними в праздник? Нелепо. Они хотят видеть тебя.
– Паркер, – вышла из себя Джоун, – она свое дело знает и не расстроит их. Ну, мне пора. Из-за праздника собачья гостиница скоро закроется. Бедные щеночки… Да брось ты, Паркер! Это не конец света.
Нет, именно что конец, подумал он.
Мэр Джеральд Кеннеди посмотрел на листок бумаги.
Мэр Кеннеди,
Конец грянет. Копатель действует и его ни остановить.
К листку была прикреплена фэбээровская справка, озаглавленная «Приложенный документ – копия. РАСМЕТ 12/31».
РАСМЕТ, подумал Кеннеди. Расстрел в метро. Он вспомнил, что в Бюро любят подобные акронимы. Кеннеди в который раз перечитал письмо и взглянул на сидевших напротив – привлекательную блондинку и высокого, худощавого, седого мужчину.
– Вы уверены, что за расстрелом стоит этот тип?
– То, что он написал про окрашенные пули, подтвердилось. Мы уверены, что письмо от преступника, – ответила женщина.
Дверь распахнулась – вошел молодой чернокожий мужчина в двубортном итальянском костюме и овальных очках. Кеннеди жестом пригласил его к столу и представил:
– Уэнделл Джеффриз, мой старший помощник.
Женщина-агент кивнула:
– Маргарет Лукас.
Мужчина вроде как передернул плечами:
– Кейдж.
– Они из ФБР, – добавил Кеннеди.
Джеффриз кивнул – мол, и так ясно. Кеннеди подвинул письмо к помощнику. Джеффриз прочел его.
– Значит, он повторит расстрел?
– Видимо, да, – ответила женщина.
Кеннеди посмотрел на агентов. Кейдж работал в штаб-квартире ФБР на Девятой улице, а Лукас исполняла обязанности главного спецагента окружного вашингтонского отделения. Ее начальник находился в отъезде, и поэтому дело о расстреле в метро вела она. Кейдж был постарше и, видимо, имел в Бюро хорошие связи. Лукас же была помоложе и казалась более циничной и энергичной. Кеннеди уже три года занимал пост мэра округа Колумбия и держал город на плаву, опираясь на цинизм и напор, а не на опыт и связи. Его радовало, что Лукас вела это дело.
– Ублюдок даже грамотно писать не умеет, – пробормотал Джеффриз, перечитав письмо.
Кеннеди взглянул на часы. Было десять с небольшим.
– Двенадцать ноль-ноль… полдень, – задумчиво протянул он. – Через два часа мы должны заплатить откупные.
– Вам придется сделать заявление, Джерри. И скоро, – заметил Джеффриз.
– Знаю. Что вы предпринимаете для его поимки? – спросил Кеннеди агентов.
Лукас ответила сразу:
– Проверяем тайных осведомителей и тех, кто имеет контакты с террористами. Пока впустую, и я считаю, что это не характерный террористический почерк. Мы также проверяем номера всех машин, припаркованных у Городского совета на момент, когда мы узнали о письме. Проверяем и квитанции на парковку автомобилей, стоявших утром у Дюпон-серкл. Прочесываем зону передачи денег у Кольцевой и все близлежащие отели, многоквартирные и частные дома.
– Не слышу в вашем голосе оптимизма.
– Откуда ему взяться?
Кеннеди прочел письмо еще раз. Странно, что у психа такой хороший почерк.
– Нужно платить?
Лукас взглянула на Кейджа и ответила:
– Мы считаем, что, если вы не заплатите отступного или до четырех дня какой-нибудь осведомитель не укажет нам точного местонахождения Копателя, мы не сможем этого Копателя остановить. Я не советую вам платить. Просто прогнозирую, что случится, если не заплатите.
– Двадцать миллионов долларов, – задумчиво пробормотал Кеннеди.
Дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина лет шестидесяти. Член Палаты представителей Пол Ланир. Пожав руку мэру, он представился агентам ФБР.
– Пол возглавляет Комитет управления округом Колумбия, – сказал Кеннеди.
Хотя Федеральный округ Колумбия обладал определенной автономией, Конгресс недавно взял власть над его кошельком и выдавал деньги скупо, как родитель – непутевому чаду на карманные расходы.
Ради Ланира Лукас еще раз высказала свое мнение.
– Вы уверены, что хотите платить? – спросил Ланир. – Это может быть неправильно понято – как заискивание перед террористами.
Кеннеди посмотрел на Лукас. Она заметила:
– Тут стоит подумать. Уступишь одному вымогателю, появляются новые.
– Что вы можете предпринять для его поимки, если мы заплатим? – уточнил Кеннеди.
– Наши специалисты оснастят сумку с деньгами радиопередатчиком. Попытаемся проследить преступника до укрытия. Если повезет, возьмем обоих – его и стрелка, этого Копателя.
– Если повезет, – скептически повторил Кеннеди.
