– Вы прибыли втроем, – ознакомился он с бумагами. – Где ваши товарищи?
– За дверью.
Бамбутос обратился к помощнику:
– Пригласи их.
Через несколько секунд он увидел то, что хотел увидеть. На его взгляд, музыканты походил на докеров, принарядившихся для вечеринки по случаю свадьбы своего дружка.
Нико легко расшифровал его взгляд. Взглядом же спросил: «Можно присесть?» Бамбутос кивнул: «Пожалуйста». Открыв портфель, адвокат вынул подборку фотографий.
Таможенник невольно принял на себя функции пограничника и сличил изображение на снимке с оригиналом. Несомненно, перед ним находились люди, изображенные на фотографиях. Просматривая их одну за другой и постепенно втягиваясь, он поменял первоначальное мнение, родившееся под впечатлением министерской директивы: эти люди не походили на докеров. Хотя бы потому, что отличались и телосложением, и ростом, просто внешним видом. Самый худощавый играл на скрипке. Пожалуй, этот снимок, который Бамбутос держал в руках, можно было назвать… «Вдохновение». Почему бы и нет? Он даже пожал плечами. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, какие чувства обуревают скрипачом. Что-то, несомненно, колдовское кроется в его профессии. Он читает ноты так, как будто сажает семена в землю; он рождает звуки, и вот воображение рисует буйные всходы; пауза в его партии рождает томительное ожидание, будто тысячи глаз обратили взор к небу, вымаливая дождь; и вот грянул дождь, побарабанив сначала по крышам, по пыльной дороге, по зеленым всходам, изнемогающим от жажды…
Вот теперь этого парня трудно было назвать кем-то еще, кроме музыканта, причем прирожденного.
А что со вторым?
Самый низкорослый носил длинные волосы. Сейчас они были завязаны в конский хвост, а на фотографии они распущены и красиво лежат на плечах; и сам он кажется шире в плечах, чем на самом деле. Скорее всего на эту мысль таможенника натолкнула поза музыканта. Он сидит, сжимая ногами инструмент, своими формами походивший на мраморную статую богини любви. Да, точно, он не сжимает, он обнимает Венеру ногами, прикасается к ней чувственными пальцами, и она отвечает ему сладостными стонами. Именно это слышат зрители. Бамбутос мог поклясться себе, что тоже слышит женские стоны, от которых на руках поднимаются волосы, раздуваются ноздри, шевелится тело…
Третий музыкант.
Бамбутосу пришлось приложить максимум усилий, чтобы выпутаться из плена воображения и сосредоточиться на последнем скрипаче. Он был выше остальных и играл на скрипке, которая размером превышала обычную. Прежде чем задать ему вопрос, таможенник попросил показать необычную скрипку.
Нико кивком головы подозвал Живнова и принял от него футляр. Раскрыв его, он вынул инструмент и невольно улыбнулся, вспомнив картонку с надписью
– Странная скрипка, – заметил Бамбутос. – Она больше обычной. Как будто разбухла от воды.
Он недовольно сдвинул брови, увидев входящего полицейского.
Их было всего несколько человек в этой комнате. А за ее пределами перемешались встречающие, провожающие, служащие аэропорта. Сгущалась темнота. В десяти километрах отсюда уже начал копошиться в своих внутренностях двухмиллионный город, разрезанный на две неравные части рекой.
На лице полицейского не дернулся ни один мускул, когда он увидел в помещении русских. Хотя не мог забыть экспромта о предусмотренном законом преступлении, что его сильно удивило. Он даже не нашел, чем ответить. И вот сейчас ему представилась такая возможность. Он склонился к таможеннику, и Бамбутос ему что-то сказал на ухо. Полисмен выпрямился и покивал, изобразив на лице заинтересованность. Пододвинув к столу стул, он сел, бросил ногу на ногу и водрузил на колено берет. Попросив у коллеги документы Николаева, принялся изучать их, шевеля губами. Паспорт на имя Николаева Алексея, с въездной визой, вкладыш, в котором указаны те же фамилия и имя-отчество, а также дата и место рождения, национальность, номер паспорта, профессия, принимающее учреждение, срок пребывания и дата прибытия. Что еще? Сертификат с отметкой о прививке против желтой лихорадки.
– Вы музыканты. По каким городам пройдет ваш
– Спасибо.
– Не уверен, что гастроли состоятся, – ответил Николаев. – У нас пропал музыкальный инструмент…
Полицейский не дал ему развить тему, перебив:
– Я в курсе вашей проблемы и рассчитываю решить ее в кратчайшие сроки. Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
– Наш тур расписан в заявке. Речь не идет о наших претензиях. Мы согласились играть в городах Английского Камеруна: Кумбо, Джанг, Фумбан.
Небольшие городки, мимоходом заметил чернокожий полисмен, вместе взятое население которых составит чуть больше ста тысяч человек. Подсознательно в нем начали тлеть подозрения.
– Вы избегаете крупных населенных пунктов? Почему?
– Мы не ахти какие музыканты, – оказывал сопротивление Нико. – Наша основная работа в переходах метро.
Пошли отмазки, усмехнулся негр. И рискнул вслух поразмышлять о людях, которым не идет мускулатура. Он обращался к таможеннику, но не сводил глаз с приезжего музыканта, и тон его поднимался от развязного к разнузданному.
– …Тот же скрипач, например – если он в пиджаке, под которым угадывается тщедушное тело. Но вот он скидывает одежду, а под ней тренированные бугры: бицепсы-дыни, трехглавые мышцы плеча и так дальше. От грудного мяса у кормящих матерей слюнки текут, не говоря уже о тех, кто припал бы к этим грудям губищами. И вот это самое играет на скрипке? Это оно, что ли, управляет гибкими пальцами? Да такое тело даже для нотной подставки предлагать опасно. Нет, музыкант, художник и поэт должен еле-еле таскать ноги. Лично я не представляю зажравшегося художника, а если он зажрался, то уже не художник – бизнесмен, может быть, бездарь, этакая ленивая субстанция.
Он резко сменил тему. И голос его зазвучал по-другому.
– Вам задали вопрос о скрипке. Отвечайте, пожалуйста.
– Да, – кивнул Нико, – эта скрипка больше обычной и называется альтом.
Бамбутос чуть нахмурил лоб.
– Кажется, альт – это духовой инструмент.
– Вы правы. Альт – это еще и низкий детский голос, и партия в хоре. В общем, все, что звучит и нотируется выше тенора. И, конечно же, смычковый музыкальный инструмент.
– Смычковый?
– Разумеется.
Эстафету подхватил полицейский.
– Вы не могли бы взять и смычок из футляра? – Он оттягивал тот момент, когда предъявит обвинения: кто вы? с какой целью вы прибыли в нашу страну? с какой целью вы маскировались под музыкантов?
– Взять смычок? – повторил за полицейским Нико. – Зачем?
– Я прошу вас.
Адвокат склонился над футляром и взял в правую руку смычок.
– Мы увидели вас вживую, – сказал полицейский, обменявшись красноречивым взглядом с таможенником. – Осталось послушать.
– Дайте-ка мне скрипку! – Катала сделал шаг вперед. – Сейчас я вам сыграю!
– Нет, оставайтесь на месте, пожалуйста, – голос полицейского натянулся.
– Боюсь, альт в дороге расстроился…
– Вам, музыканту, не составит труда настроить его. Вам ведь не нужен для этого, как там его… – полисмен пощелкал пальцами.
– Камертон, – пришел на помощь Каталин. И даже показал, что это такое, ударив двумя пальцами по руке и поднося их к уху.
